откуда открывался вид вверх и вниз по реке, на которой повсюду были разбросаны островки. Глинистые берега вдавались в реку, ивы кивали своими верхушками, тростник колебался по ветру. На всем водном пространстве не было видно никакого признака присутствия человека.
– Мастер, – сказал Хью, правя лодкой одним веслом. – Я сильно подозреваю, что на острове находится Джон Фенн. Он питает злобу ко всем, кто имеет отношение к сэру Дэниелу. Что, если бы подняться по реке? Я высадил бы вас на расстоянии полета стрелы над дорожкой. Вам лучше не иметь дел с Джоном Фенном.
– Почему? Разве он принадлежит к этой шайке?
– Ну, я молчу, – сказал Хью, – но я поднялся бы вверх по воде, Дик. Что, если какая-нибудь стрела попадет в мастера Мэтчема? – И он снова расхохотался.
– Пусть будет по-твоему, Хью, – ответил Дик.
– Ну так смотрите, – сказал Хью. – Когда так, поднимите-ка свой арбалет, вот так… Теперь хорошо натяните тетиву, положите стрелу… Ну, держите и смотрите на меня посуровее.
– Что это значит? – спросил Дик.
– Мой мастер, если я перевезу вас, то должен сделать это только насильно или со страху, – ответил перевозчик, – потому что если Джон Фенн узнает об этом, то соседство его будет крайне неприятно мне.
– Разве эти негодяи имеют такую силу? – спросил Дик. – Разве они распоряжаются и паромом, и лодкой сэра Дэниела?
– Ну, – шепнул, подмигивая, Хью, – запомните мои слова! Сэр Дэниел падет. Его время прошло. Он падет. Молчок! – И он нагнулся над веслами.
Они долго плыли по реке, обогнули мыс одного из островов и тихо спустились по узкому каналу вблизи противоположного берега. Тут Хью направил лодку на середину реки.
– Я должен высадить вас здесь, между ив, – сказал он.
– Тут нет тропинки – только болота, покрытые ивами, да трясины, – заметил Дик.
– Мастер Шелтон, – ответил Хью, – я не смею везти вас дальше ради вас самих. Он караулит у перевоза с луком наготове. Он подстреливает, как кроликов, всех, кто идет мимо, если они расположены к сэру Дэниелу. Я слышал, как он клялся распятием. Не знай я вас издавна, когда вы были вот таким, то не повез бы вас; но ради прежних дней и потому, что с вами игрушка, не годящаяся ни для ран, ни для войны, я рискнул моими ушами, чтобы перевезти вас. Удовольствуйтесь этим, больше я ничего не могу сделать, клянусь спасением моей души!
Хью еще говорил, налегая на весла, когда среди ив на острове раздался громкий крик и послышался шум, как будто сильный человек пробирался сквозь чащу леса.
– Чтоб тебе издохнуть! – крикнул Хью. – Он был все это время на верхнем острове. – Он направил лодку прямо к берегу. – Грози мне луком, добрый Дик, грози так, чтобы это было видно, – прибавил он. – Я старался спасти ваши шкуры, спаси теперь мою.
Лодка с треском влетела в чащу ив. Мэтчем, бледный, но решительный и проворный, пробежал, по знаку Дика, по камням и выскочил на берег. Дик взял лошадь за повод и хотел последовать его примеру, но застрял в чаще
