рассеченной, заметно отекшей нижней губой и иссиня-черным синяком под левым глазом. Глаз был окровавлен и полузакрыт.
– Мама, кто тебе это сделал? – испуганно спросила дочь.
– Я упала со ступенек, когда выходила на трамвайной остановке.
Ивана ушла в свою комнату, легла на кровать, отвернувшись лицом к стене, и слезы стекали на фланелевую наволочку.
Именно в тот день местный наркодилер на площади в Хьельбу подкараулил Ивану, которая уже давно была ему должна за четыре дозы, а потом искусно избегала встреч с ним и не отвечала на телефонные звонки. Он едва дождался момента, чтобы вернуть должок. Заметив, как она выходит из табачного киоска, он устремился за ней, схватил за локоть и потянул за киоск.
– Убегаешь, а? Думала, что я тебя не найду?
– Зачем мне убегать?
– Где деньги?
– Я их еще не нашла.
– А на какие шиши ты купила сигареты?
– Это всё, что у меня было.
– Сейчас ты у меня получишь, грязная тварь!
Он заехал ей кулаком по лицу. Треснула губа, и Ивана почувствовала сладко-соленый вкус крови во рту.
– Что с тобой? Почему меня бьешь?
– Когда принесешь деньги?
– Точно не знаю, через пару дней.
– Точно не знаешь?! Узнаешь!
Сжав кулак, он ударил ее еще раз. У нее перед глазами потемнело. Ивана почувствовала сильную боль, тысячи светящихся искр заиграли у нее перед глазами, и она упала в лужу рядом с бордюром.
– Пожалуйста, не бей меня. Я тебе завтра заплачу.
Дилер перешагнул через нее, нагнулся и прижал непогашенную сигарету выше виска. В ноздри ударил запас сожженных волос и подсмоленной кожи. Ивана вскрикнула от боли, закрыв лицо руками, пытаясь защититься.
– Это печать, которой я заверил твое обещание, – процедил сквозь зубы насильник, презрительно бросив окурок в лужу рядом со скрючившейся Иваной. Потом он стал исследовать содержимое карманов ее куртки, выворачивая их наизнанку. Дилер нашел там только сигареты и мобильный телефон. Мобильный взял, а сигареты бросил в лужу рядом с ней.
– Получишь его завтра, когда принесешь деньги.
Ожог от сигареты Ангелина не заметила, потому что Ивана закрыла его прядью густых волос. Это было единственное, что ей удалось скрыть от девочки.
В тот день Ангелина, пообедав, пошла к себе в комнату. Свернувшись клубком в плетеном кресле, придвинутом к подоконнику, она наблюдала за окрестностями через сверкающее окно, этим утром вымытое бабушкой Марией. В утопающем в зелени дворе под бдительным присмотром своих матерей, на качелях и горке, увлеченные игрой, шумели соседские дети. Две девочки перепрыгивали через резинку.
– Чем занимаешься, Ангелина? – открыв дверь, поинтересовалась бабушка Мария.
– Наблюдаю, что делают дети во дворе.
– Давай
