style="font-size:15px;"> – Узнаешь. Почувствуешь сам».
Фриддлев все-таки поднялся на ноги: с разбитого носа его текла кровь, под левым глазом набухал свежий синяк. Красавчик был страшен. Издав глухое рычание, он бросился на соперника… «словно партизан с коктейлем Молотова на немецкий танк…» Эта непонятная фраза внезапно возникла в мозгу Хельги и тут же исчезла, словно наваждение. Хельги потряс головой, словно норовистый конь. Слава богам, что хоть больше не грохотало в ушах. Вспомнив уроки Велунда, он спокойно посмотрел прямо в глаза Фриддлейва, махавшего руками, словно мельница. Словно само собой к Хельги пришло знание – внезапная догадка, озарение – Красавчик вовсе не так взбешен, каким хочет казаться: выдают глаза, холодные и спокойные. И не так просто он машет руками – отвлекает внимание… от чего? От ног, конечно! Скорей почувствовав, чем увидев, Хельги резко присел, пропуская над головой свистящий удар левой ноги Фриддлейва, и тут же подсек его правую ногу, одновременно резко дернув за левую. Красавчик полетел на землю, перевернулся, но Хельги на этот раз не дал ему подняться на ноги: захватив левую руку, произвел болевой прием – Фриддлев взвыл, но не сдавался! И Хельги почувствовал вдруг какое-то озверение, несколько раз ударив воющего соперника коленом в живот… Дикая радость от вида беспомощного поверженного соперника был сродни сексуальной – вот он, бьодваск, о котором рассказывал Велунд! Хельги бил бы еще и еще, испытывая ничем не объяснимое наслаждение от чужой боли, если бы не подбежавшие Снорри и Йорм, схватившие его за плечи. По-звериному зарычав, Хельги отбросил от себя Йорма…
И вновь раздался страшный грохот. И видение – рычащая черноволосая женщина с безумными глазами цвета морской пучины. И волк. Огромный, темно-серый, со сверкающим злобным взглядом оборотня.
Хельги очнулся только тогда, когда уже схватил за шею Снорри… Тот захрипел, задыхаясь, и Хельги ужаснулся, увидев вдруг прямо перед собой серые широко распахнутые глаза, полные боли. Отпустив мальчика, сын Сигурда издал торжествующий крик и без сил повалился на землю, рядом с поверженным Фриддлейвом.
– По правилам, мы должны схватить его. – Потирая ушибленную шею, гулко произнес Йорм, кивая на Хельги. – Правда, решать должен старший.
– Нет. – Услышав его слова, Фриддлев приподнялся на локтях. – Хельги, сын Сигурда, победил меня в честной битве, и я не хочу, чтобы потом люди говорили, будто Фриддлейв воспользовался чей-то слабостью. Когда он придет в себя, мы дадим возможность ему уйти и начнем преследование снова.
– Воистину, это слова благородного мужа! – восхищенно присвистнул Снорри, а Йорм кивнул, соглашаясь. Фриддлейв же слабо улыбнулся: превратить поражение в дело, достойное славы, это большое искусство, которое, очень на то похоже, удалось ему вот сейчас, здесь.
– Ты благородный воин, Фриддлейв, сын Свейна. – Пошатываясь, поднялся на ноги Хельги. – Ты силен и отважен. Я горжусь, что победил тебя в честном
