еще две явились, Ядва да Колема, – нагло заявила одна из гулящих. – Их Кондратий привел.
– Ах, Кондратий, – поправив висевшую на поясе саблю, хрипло хохотнул страж. – А все святого из себя строит… Видать, и ему деньга нужна!
– Деньга всем нужна! – хохотнула девка. – Ай, Кузема, дай поцалую, а!
– Ну, цалуй, – нагнувшись, стрелец охотно подставил щеку.
Чмокнув стражника, гулящая повисла у него на шее, что-то зашептала на ухо…
– Добро, добро… – стрелец щурился, словно мартовский кот. – Ужо загляну к вашей бабке, Графена. Договорились! Яшку с собой возьму.
– Да хоть кота приказного! Только не Кондратия, больно уж он скучный. Все причитает да молится, не стрелец прям, а пономарь.
Так вот, со смехом и прибаутками, гулящие покинули подвал и, выбравшись на улицу, шмыгнули кусточками к круглой Пробойной башне, где, чуть приоткрыв ворота, их уже дожидался очередной подкупленный страж.
– Ну, как погуляли, девки?
– Тебя б так… Только в другое место!
– Да ну вас, корвищи. В следующий раз не пущу, – обиделся стражник.
– Ла-адно, не бери в душу. Ha-ко вот лучше деньгу. Поверх уплоченного.
– А вот это правильно, – закрывая ворота, караульный довольно рассмеялся. – Денежки – они всем нужны. Серебришко и на том свете серебришко.
«Ну, про тот свет он явно загнул», – шагая, усомнился Магнус. Хотя да – волшебная сила денег раскрылась нынче перед ним во всей своей красе. А что? Люди ведь не меняются. Кто-то на ваучерах нажился, на ГКО, а кто-то – не так давно – на «импортозамещении». Да и война любая… она кому война, а кому мать родна. Опять же все в деньги упирается. Так что не так уж и не прав стражник.
Светало. С серого неба моросил мелкий и нудный дождь. Под ногами чавкала грязь, налипшая на деревянные плиты широкой мощеной улицы, сильно пострадавшей от устроенного опричниками пожара. Насколько представлял себе сейчас Арцыбашев, улица эта называлась Великой и тянулась параллельно городской стене и Волхову куда-то на север.
Вокруг виднелись дощатые и бревенчатые заборы, поставленные, как видно, недавно взамен сгоревших и разрушенных. Кое-где виднелись строящиеся хоромы и избы. Впрочем, заброшенных пустошей было в разы больше – славные времена древней республики давно миновали, а нового расцвета не намечалось, скорей уж наоборот.
Беглецы – король и воровской «капитан» – поспешали последними, время от времени перебрасываясь короткими фразами. Жемчужно-серый рассвет шевелился над Волховом, предвестник такого же серого осеннего дня. Великая улица быстро заполнялась народом: рыбаки с веслами на плечах, приехавшие затемно крестьяне, артельщики с носилками и лопатами, грузчики, подмастерья, монахи. Мелкие торговцы везли к мосту на Торговую площадь свои тележки. С зеленью, с пирожками, с яблоками, редиской, репою и всякой прочей снедью.
– Угостить вас пирогами? – к беглецам внезапно обернулась та самая наглая девка – Графена… или Аграфена,
