сам бы принимал решения, имея на погонах пару просветов да большие звезды! А так остается одно – подчиняться.
– Вот-вот, Зорро, подчиняться! И лучше безоговорочно! А насчет учебы ты правильно заметил. Надо учиться, надо! Это никому никогда не вредило.
Прапорщик встрепенулся:
– А вот здесь готов поспорить с тобой, Григ!
– О чем?
– О том, что учеба никому и никогда не вредила!
– Ну, попробуй!
Затинный указал на поваленную березу:
– Присядем? Историю одну расскажу, все одно до смены караула тут торчать, как тополям на знаменитой Плющихе.
Офицеры обосновались на небольшой лужайке возле разлапистой березы. Затинный начал:
– Дело было в городе, где я учился в школе. Помню, семья только переехала туда, ну и пошел ваш покорный слуга первый раз в четвертый класс. Иду, значит, по тротуару, навстречу люди как люди. И вдруг чудо выплывает, в сапогах, шароварах широченных и рубахе навыпуск, подпоясанной ремешком. И это в городе! А рожа? Упасть и не встать! Ну, вылитый Карл Маркс с бодуна. Морда заросшая, волосы дыбом, словно чувака перед тем, как он на улицу вышел, током в 380 вольт долбануло. Я, признаюсь, немного струхнул, ну, пацан, сами понимаете. А бородач прямо на меня прет. Глаза горят, словно фары, губы дрожат. Я уже хотел на другую сторону улицы метнуться, а он меня за рукав хвать и приказывает: «Стой, парень, время твое пришло!» Ну, тут я чуть с испуга не обделался, в натуре говорю. Да и как было не испугаться. Такое чучело захватило. Рука у мужика крепкая, волосатая, как рожа. Мандец полный!
Пашин улыбнулся:
– Ты давай, Зорро, по теме. И короче!
– А куда спешить? Но ладно. В общем, приказал он мне стоять! Стою! Чучело спрашивает: дважды два сколько будет? Четыре – отвечаю. Он как заржал, словно лошадь необъезженная. «А не угадал», – бормочет. «Никто знать не может, сколько точно будет дважды два!» Поднял палец вверх и повторил: «Никто! Ибо…» И понес такую околесицу, в которую я ни хрена не врубился. А урод этот еще и спрашивает: «Ты понял, парень?» Ну я, естественно, отвечаю, что понял. А он – «Не мог ты понять, зачем лжешь?» Я и не знал, что делать. Он в это время чихнул да отпустил рукав, полез в свой карман за платком. Я и рванул. Мужик мне вслед: «Ату его, неуча, ату!» А я – как литерный по улице.
Григорий попросил:
– Все это интересно, Костя, но можно ближе к теме?
– Вот всегда так! Неужели нельзя не прерывать, Григ? Что за привычка у тебя, в натуре? – Затинный сплюнул в траву, но продолжил: – Ну, в школе познакомился с пацанами из класса. Они мне и сказали, что раньше этот мужик профессором был, ученым. А потом от ученья и всяких там дум чердак и сорвало. Вот и ходит по улице, к прохожим пристает с идиотскими вопросами. Но мужик не злой и безобидный.
Затинный замолчал.
Щурин спросил:
– И что?
Константин посмотрел на товарища:
– В смысле?
– Так ты что, окончил рассказ?
