круглая доска вертелась то намного быстрее, то немного медленнее – как оно требовалось самому мастеру.
Проворный мальчишка подал отцу кусок мягкой и предварительно размятой глины. Нури с размахом опустил, шлепнул его на середину круга и начал быстро мять его своими руками. А доска все вертелась и вертелась перед ним, приводимая в движение неутомимой ногой…
Уставившись в одну точку, Айша засмотрелась на этот круг, и перед глазами у нее все смешалось. Сказалось, видно, и то время, проведенное в жаркой кузне. Глаза отчего-то начали слипаться. Ее потянуло вбок.
– Госпожа! – шепнула Гюль, едва успев схватить ее за рукав, и она снова увидела перед собой быстро вертевшийся и куда-то норовивший ускользнуть круг.
Вдоволь наигравшись с тестом, горшечник вдавил четыре пальца в середину глиняного кома, одним большим пальцем прижал всю мягкую массу снаружи. Крутящаяся под его пальцами податливая глина начала превращаться в грубую чашу. Сжимая пальцы, Нури, словно сказочный волшебник, медленно потянул глину кверху, и, будто в сказке, стенки стали расти все выше и выше. Руки свои мастер то и дело мочил в миске с водой, и оттого глина легко скользила.
С этой минуты Айша, не отрываясь, следила за чудом, творящимся на ее глазах. Что искусному мастеру только хотелось, то и делалось под его волшебными пальцами из вертящейся глины. Он творил и бросал быстрые взгляды на свою восхищенную его умением ученицу.
Поначалу стенки у чаши расширялись, но вот Нури ловко подхватил края снаружи и принялся их сжимать. И края у чаши начали суживаться вверх. Перед их изумленными глазами вытягивалось узкое горлышко, и получался пузатый кувшин, в каком обычно хранят растительное масло.
Мастер остановил свой круг и туго натянутой ниткой срезал кувшин под самым дном. Потом сынишка аккуратно взял его, чтобы не помять ему бока, и поставил на полку рядом с другими.
Гончар пояснил, что кувшину следует хорошенько просохнуть. И тогда его начнут прожигать в печи, и он станет крепким и звонким.
Если же глина просохнет недостаточно, то во время обжига кувшин лопнет, и тогда весь кропотливый труд пойдет насмарку.
– Можно мне попробовать? – Айша потянулась к верстаку.
– Мать, подай передник, – приказал мастер и лишь после того, как на гостью накинули цветастую материю, разрешил ей занять свое место.
Мельком глянув на творение, вышедшее из-под рук своей госпожи, Гюль не сдержала себя и веселенько прыснула. Подобного кривобокого уродца она нигде еще не встречала. Но Айша не сдавалась. Она усердно пыхтела и порой весьма сердито шипела на непослушную ее пальцам глину. Стенки сосудов выходили чересчур неровными. Они получались то слишком толстыми и некрасивыми, то слишком тонкими.
И то, что должно было по ее замыслу впоследствии стать высоким кувшином, прогибалось. Оно косилось, заваливалось набок и в один миг превращалось на быстро-быстро вертящемся
