не самым лестным образом. Вася, может быть, смог бы отделаться условным сроком, но на нем уже висел один условный срок за кражу. К тому же при обыске у него за телевизором нашли два килограмма тротила. Происходило это через несколько дней после взрыва дома в Москве на Каширском шоссе. По всей стране был объявлен «Вихрь-антитеррор». Про Васин тротил написали все областные газеты. За этот тротил он получил два года. Еще два дали за убийство, и еще два – срок, полученный ранее условно за кражу. Вася сел на шесть лет.
На суде после вынесения приговора, глядя, как моего друга уводят закованным в наручники, я вспомнил разговор про картину «Девятый вал»…
Васю я больше никогда не видел. Как ни стыдно признаться в этом, но я его предал. У меня закипела, забурлила жизнь. Появилось много новых друзей, новая интересная работа…
Вскоре после Васиной посадки я уехал с Сахалина. Я передал ему всего две или три передачи и за все шесть лет и написал не более трех писем. Я не поддержал его в то время, когда он нуждался в моей поддержке, но до сих пор считаю его одним из самых главных людей в моей жизни. Вася вышел из тюрьмы ровно через шесть лет, женился, жена родила ему сына. Он работает прорабом на стройке и избегает каких бы то ни было приключений.
Эхо первой любви
В детстве и юности я был страшным меломаном. Моя любовь к музыке началась еще в детском саду. Дома был проигрыватель, на котором я слушал сказки. Заслушал все сказки до дыр. И вот однажды в доме появилась пластинка зарубежных исполнителей «Радуга». Три песни на этой пластинке накрыли меня с головой. Sunny в исполнении ВИА «Бони М», «Чао, бамбино, сорри» в исполнении Мирей Матье и «Если б не было тебя» в исполнении незабвенного Джо Дассена. Эти три песни я прослушивал по нескольку раз подряд. Потом появились Леонтьев и Пугачева. А когда мне было примерно лет пять, на голову моих родителей обрушилась страшная беда.
Однажды мы с мамой, возвращаясь домой из детского сада, зашли на почту по какой-то маминой нужде. Пока она стояла в очереди, я завис у ларька со всякой мелочевкой. Там было все – от канцтоваров до бритвенных принадлежностей. И мой взгляд упал на маленькую черную пластиночку. Я раньше никогда не видел такой пластинки. Она была совсем крохотная. На пластинке была одна единственная песня «Эхо первой любви» в исполнении Евгения Мартынова. На ней было написано «долгоиграющая». Ах если бы моя мама тогда только могла предположить, какой смысл им с папой вскоре откроется в слове «долгоиграющая»!
Никогда я не клянчил у своих родителей никаких покупок. В этом плане мной можно было гордиться. Даже из «Детского мира» меня можно было спокойно увести без игрушки и даже без разговоров о том, что мне там понравилось. Выпрашивать игрушки было ниже моего достоинства. Но когда я увидел эту пластиночку, внутри меня что-то перемкнуло. Я взмолился, чтобы мама купила мне ее.
– Но ты же
