чуть замялся.
– Да… Метка, что-то изменила в рацио-центре и я начал видеть, еще тогда, когда мы с тобой маскировали…. Ты не спрашивала, – на всякий случай добавил он.
– Что ж я рада, что у нас теперь такой вот… безупречный глава Совета, – хотела сказать «полноценный», да решила поберечь его чувства.
– Зачем ты пришел? – перешла я к делу.
Он подобрался, «видно, разговор будет не из легких» мелькнула у меня мысль.
– Пати, ты знаешь, что я, Саббиа5, Отамнел6, черно-зеленые, Форесталь7 и Ауэ8 лишь условно белые, если выражаться точно, то они зеленые. Пасьон9 и Эдалтери10 черно-красные.
– Я знаю цвета самых сильных членов совета, – сказала я.
– Да, самых сильных, остальные – шушера. Это я к тому, что ты единственная по-настоящему белая среди нас.
– И что?
Тут он все же не выдержал, встал и заходил от стенки к стенке. Меня подобная нервозность всегда спокойного и выдержанного Седрика слегка напугала.
– Понимаешь… Мы всегда интересовалась мертвяками постольку поскольку, они не лезли в наши дела, не перебегали дорогу, мы не лезли в их. Они четко следили за молодыми и слабыми, кормили их по-тихому, не оставляли следов, не высовывались и не подставляли под удар ни себя, ни нас.
– И?
– И нам всегда было все равно кто у них там главный.
Я попыталась припомнить, кто ж у вампов сейчас за старшего и не смогла. Мертвяки любили грызться между собой за власть, причем ухитрялись при этом не убивать поверженного князя, а каким-то образом превращать его в союзника, ну или раба, не знаю.
– И? – я не блистала разнообразием вопросов.
– И… С того времени как я здесь, власть переходила от Генриха к Франсу и обратно раз пять… Все привыкли к ним двоим…
– И? – я уже начала терять терпение.
– А теперь Генрих убит, развеян пеплом на утренней заре.
– Франс? – с неверием спросила я.
– Нет, конечно. Его зовут Абшойлих.
Моих скудных познаний в немецком все же хватило, чтобы перевести это милое прозвище – гнусный и мерзкий. Тааак… Что-то мне все это совсем не нравится.
– И? – насторожено спросила я.
– И этот Абшойлих за неполную луну не только избавился от Генриха, но и подчинил себе Руфуса и Серхио. Он поставил на них рабские метки! Сотворенный сделал своими рабами divinitas. Ладно Руфус, он не полноценен, но Серхио… Серхио не так уж слаб.
– Серхио, это тот почти инкуб?
Седрик кивнул. А я по какой-то прихоти моего рацио-центра, не желавшего думать о вампах, задумалась о Седрике и впервые глянула на него vis-зрением. Так и есть, красная сила хорошо проглядывалась, хоть раньше был лишь намек на нее.
– Какие
Sabbia (итал.) – песок.
Autumnal (англ.) – осенний.
Forestal (исп.) – лесной.
Aue (нем.) – река, пойменный луг.
Passion – страсть.
Adultery (англ.) – измена, прелюбодеяние.
