лучше вообще не цитировать.
А слово «поросль» вообще мне слух резануло. Это я, что ли, «поросль» какая-то? Я, между прочим, конкретная живая женщина, а не абстрактная поросль! Терпеть не могу, когда меня вот так обобщают и растворяют в общей безликой массе.
– Здравствуйте, ребята! – произнесла я «дедморозовскую» фразу, а эти седоватые уже мужики и впрямь начали суетиться вокруг меня, как пацаны.
Меня усадили на стул рядом с Григорием Абрамовичем, вручили бокал с шампанским, и Чугунков сказал, что, используя служебное положение в личных целях, приказывает мне сейчас же, при них, поздравить Григория Абрамовича, а также достать свой подарок и вручить его юбиляру. Все внимание было приковано теперь ко мне, Крупнова сразу же отошла на второй, даже третий, план.
– Не знаю, Григорий Абрамович, – сказала я, – какие слова сказать, чтобы вы поняли, как я вас люблю… Скажу только, что, если бы вы предложили мне выйти за вас замуж, я бы согласилась.
Тут я вздохнула и продолжила:
– Но я точно знаю, что вы никогда этого не сделаете, и потому мне грустно. Совсем как вот этой собаке, ждущей друга.
С этими словами я достала из пакета рамку с Севкиным рисунком, молоток и гвоздь.
– Смотри-ка, – пробасил Менделеев, – как похожа на Гришу!
Он имел в виду, конечно, собаку на Севкином рисунке, а не меня. Я пригляделась к собачьей морде и с удивлением обнаружила, что она и впрямь очень похожа на Григория Абрамовича.
Смущенная, я поправила одеяло на его груди и, погладив по его шершавой щеке, сказала:
– А я очень люблю собак.
Григорий Абрамович хотел что-то сказать, но губы его слушались еще плохо, и он только посмотрел на меня грустным взглядом, отчего стал очень похож на нарисованный Севкой «портрет» пса.
– Ну, знаете, сравнивать Гришу с какой-то дворнягой! – слишком громко, чтобы не быть услышанной другими, пробормотала, как бы «про себя», Крупнова.
Менделеев тут же подхватил ее под руку и отвел к окну, что-то рокоча вполголоса своим басом, а меня взял за локоть Чугунков и тоже заставил сделать пару шагов, но в другую сторону от Григория Абрамовича.
«Как боксеров на ринге развели!» – фыркнула я про себя.
– Не хочу, чтобы Гриша слышал наш с тобой разговор, – сказал мне Константин Иванович и посмотрел мне в глаза очень внимательно и пристально. – Надеюсь, ты умеешь собираться быстро?
– Конечно! – ответила я ему, не отводя взгляда. – Особенно – с мыслями.
– И с мыслями придется собраться, – усмехнулся Чугунков, – но уже по дороге. Сегодня вылетаешь со мной в Южно-Курильск.
Я открыла было рот, но он даже не дал задать мне вопрос, сразу ответил, догадавшись, о чем я хотела его спросить:
– Твои ребята улетят на два часа позже, их заберет московская группа, им придется садиться в Тарасове на дозаправку.
Я
