этот напрашивается сам собою. Тем более, что газеты выходят не раз в день, а три-четыре раза в день. Когда же они читают? Разумеется, никто не читает воскресную газету эту целиком, но всякий член семьи находит в ней то, что ему нужно. Если ты интересуешься спортом, охотой, вот тебе две-три страницы, – есть, где душе разыграться. Если ты благочестивый член англиканской или иной церкви, есть одна-две страницы о проповедях и всяких вообще церковных делах. Если ты биржевой плут, то более подробного отчета о бирже, чем здесь, не найдешь. В чем тут суть? Печать имеет перед собою читателей с разными вкусами, с разными темпераментами, с разными интересами, и она старается каждого за какой-нибудь личный крючок зацепить. А дело идет ведь не только о буржуазии. Эта печать ведь очень дешевая. Воскресный номер в 114 страниц стоит пять центов, что значит 10 копеек. Обычный номер, вроде «Таймса», стоит два цента – 4 копейки. Это не оплачивает даже бумаги. Но есть объявления, есть банковские подачки, много кой-чего за этой дешевизной скрывается. В результате на улицу брошена дешевая газета, которая дает и новости, и фотографии, и цветные иллюстрации, и моды, и страницу для детей, и насчет кухни, и насчет стирки, и о боксе, и о боге… Все найдете здесь, и все ведет к той же цели: захватить каждого, развлечь, рассеять и попутно отравить ядом подлейших предрассудков. Рабочий-спортсмен ищет сведения о спорте, но неизбежно перелезает через спорт на следующую страницу, а с нее и дальше, и потихоньку, полегоньку запутывается в буржуазной сети.
СВОБОДА ПЕЧАТИ
Не надо забывать, что в Англии, где десятки буржуазных газет, более распространенных, чем «Таймс», есть только одна ежедневная «рабочая» газета, да и та макдональдовская, т.-е. если не самой буржуазии, то ее политического приказчика. Это одно уже полностью объясняет, почему, собственно, так выходит, что буржуазия обходится без цензуры, что у нее «свободная» печать – по крайней мере, в нормальное время, когда нет всеобщей стачки, нет гражданской войны и нет войны международной. Зачем им цензура, если они имеют в своих руках полностью и целиком и типографии, и писателей, и бумагу? В «мирное» время этого за глаза достаточно, ибо печать собственников есть организованный заговор по охране интересов земельных лордов и капиталистов. У этой печати внутренняя цензура. У каждого буржуазного журналиста такой жандарм сидит внутри, что ему наружный жандарм не нужен.
Однако, без цензуры они обходятся лишь до первого случая. В Польше демократия из демократий, свеже испеченная, по последним образцам, только что из исторической печи вынули. А на днях Пилсудский, в борьбе за качество своей демократии, внес в режим некоторые поправки, с применением пехоты и конницы, а потом, в ответ газетчикам, когда они стали спрашивать: что же дальше? Пилсудский, пококетничав, сказал: «я мог бы быть полезным и ценным на посту диктатора». Это дословно! Один мог бы быть полезным в качестве бухгалтера, другой – в качестве массажиста, а я, говорит
