группировки. Служили в Афганистане, а средства массовой информации, кино и литература тут постарались – таких, как вы, считают проблемными, психически нестабильными людьми. К тому же вы вряд ли начнете на каждом углу рассказывать, что сидели в засаде в Изюмском лесничестве и целились в кого-то из друзей Кушнарева. Помимо того, что это просто глупо, ваше благоразумное молчание – гарантия вашей безопасности. Золотарев прав: вам ничего не угрожает. Более того – в силе остаются наши договоренности. Вы получаете некую сумму денег и уезжаете из Харькова. Правда, с одним уточнением: не на время, а навсегда.
– В Америку? – не сдержался Кирилл.
– Зачем? Вам предложат местность на выбор. Харьковская область, Полтавская, Черниговская. Подскажут, где, в каком селе за эту сумму можно купить домик. Не нужен вам большой город. Живите, занимайтесь сельским хозяйством. Мужчины вашего возраста на селе нужны, так что спутницу жизни долго искать не будете. Конечно, вы останетесь в поле нашего зрения. Но если вы станете соблюдать свою часть договора, мы обещаем соблюсти свою.
– Кто – «мы»?
– Первый неправильный вопрос за все время нашего разговора, – Леонид Иванович подошел к Кириллу, достал из кармана ключик, отстегнул наручники. – Никогда не задавайте вопросов, на которые вам никто никогда не ответит. Например, кто убил Джона Кеннеди. Как я понимаю, вы согласны?
– Подумать… можно?
– Второй неудачный вопрос. Надеюсь, мы больше не увидимся. Технические детали с вами обсудят другие люди. Прямо сейчас.
Мужчина в очках вышел не оглядываясь.
СПИСОК СМЕРТНИКОВ
(версия вторая)
Харьков, апрель – май 2007 года
1
Меня не так часто вызывали к генеральному.
Точнее сказать – очень редко.
Ладно, чего уж там – меня вообще никогда не вызывали к генеральному за все то время, которое я работаю в этой телекомпании. А тружусь я, на минуточку, уже больше двух лет. Конкретнее: два года, три месяца и сколько-то там дней.
Считаю я так старательно не потому, что мне работа в тягость и приходится с трудом переживать каждый рабочий день. Потом возвращаться домой и ставить на дверном косяке зарубки, по примеру узников тюремных одиночек или необитаемых островов. Наоборот, своей работой я доволен и вкалываю практически без выходных, разве что летом позволяю себе на пару недель смотаться куда-нибудь к морю. Ну и, конечно, Рождество и Пасха – это святое.
Отсчет я веду не с первого рабочего дня, а с первого дня своей свободы. Так, видимо, карта легла: пасмурным январским утром 2005 года суд Червонозаводского района после, как говорится, тяжелых и изнурительных боев расторг мой брак с гражданкой Синельниковой Мариной Павловной, с которой я, Синельников Руслан Григорьевич, прожил четыре года. Из них три – под одной крышей и год – отдельно, кочуя по приятельским и съемным углам. Сразу же из зала суда, выкрикнув громко:
