послышался гудок школьного автобуса. Тим и Бет направились к двери.
– Подождите! Вы не доели завтрак, – запротестовала Мэри, провожая их по коридору.
– Времени нет, ма. Пора.
– До свиданья, ма.
– На улице мороз. Наденьте пальто и шарфы.
– Не могу. Я свой шарф потерял, – бросил на ходу Тим.
После их ухода Мэри почувствовала себя совершенно опустошенной.
«Материнство – это жизнь в эпицентре урагана».
Она увидела спускавшегося по лестнице Эдварда, и на сердце потеплело.
«Даже после всех этих лет, – подумала она, – он остается самым интересным мужчиной».
Первоначально Мэри привлекла в Эдварде его доброта. В мягких серых глазах отражались тепло и ум, но они превращались в бушующее пламя, когда его охватывала страсть.
– Доброе утро, дорогая, – прошептал он, целуя ее. Они вошли в кухню.
– Милый, не сделаешь мне одолжение?
– Конечно, красавица. Все, что угодно.
– Я хочу продать детей.
– Обоих?
– Обоих.
– Когда?
– Сегодня.
– Но кто их купит?!
– Да кто угодно! Дети в таком возрасте, когда в их глазах я все делаю не так. Бет помешана на здоровой пище, а твой сын превращается в первоклассного остолопа.
– Может, они не наши дети, – задумчиво предположил Эдвард.
– Надеюсь, что нет. Я варю тебе овсянку.
Эдвард взглянул на часы:
– Прости, дорогая, нет времени. Через полчаса операция. Хэнк Гейтс попал рукой в какую-то машину. Может потерять несколько пальцев.
– По-моему, он слишком стар, чтобы заниматься фермой.
– Не хотелось бы, чтобы он услышал от тебя нечто подобное.
Мэри знала, что Хэнк Гейтс вот уже три года не платил по счетам мужа. Как большинство фермеров в общине, он страдал от низких цен на сельхозпродукцию и безразличия администрации Фермерского банка. Многие теряли фермы, на которых работали всю жизнь. Эдвард никогда не давил на пациентов, требуя деньги, и некоторые платили частью урожая. Подвал дома Эшли был забит кукурузой, картофелем и зерном. Один фермер предложил заплатить коровой, и когда Эдвард сказал об этом Мэри, та ответила:
– Ради Бога, передай ему, что обслуживание за счет заведения.
Сейчас, глядя на мужа, она снова подумала, как счастлива.
– Ладно, – смягчилась Мэри, – может, я и оставлю детей. Мне слишком нравится их отец.
– Честно говоря, я весьма симпатизирую их матери.
Он обнял ее и прижал к себе.
– С днем рождения плюс еще один день.
– Ты все еще любишь меня, хотя я и постарела?
– Мне нравятся старые женщины.
– Спасибо. Нужно приехать домой пораньше и приготовить ужин. Наша очередь принимать Шифферов, – вспомнила Мэри.
Бридж с соседями стал вечерним ритуалом по понедельникам.
