ненормальный. Хочешь крепко стоять на ногах, завести семью и быть уверенным в своем будущем, а вместо этого твоя игровая фишка наступает на плохой квадратик и возвращается в самое начало пути. Разве можно тут не заплакать? Когда моя жизнь обрела так необходимые мне стабильность и спокойствие, все вдруг рухнуло. Раз – и нету. Это чертовски паршиво.
Я бы и дальше углубилась в рассуждения о своей несчастной доле, но тут вдруг случилось то, чего я не хотела больше всего – у меня появился сосед. Сукин сын. Куча свободных мест, но он сел именно сюда.
Я чувствовала его настойчивый взгляд, но упорно не хотела поворачиваться, боясь, что ему вздумается поговорить.
– Эй! – не выдержал сосед.
Тут уж мне пришлось повернуться. Сосед оказался молодым венгром лет тридцати и, если бы я не была сейчас в таком состоянии, то описание его неземной красоты заняло у меня минут сорок, после чего бы я растеклась по креслу, как шоколадка на солнце.
– Это тебе, – он разложил столик на среднем кресле и поставил туда чашку. – Ты же так и не смогла выпить кофе, верно?
Я только кивнула. Парень был, конечно, очаровательный, но появился совершенно не вовремя.
– Пей, пей. Кстати, чашка тоже твоя – я не смогу вернуть ее в кафе.
– Вы украли чашку?
– Ты. Но нет, не украл. Просто взял и не верну, – подмигнул парень. – Я оставил хорошие чаевые.
Тут подошла стюардесса.
– Самолет скоро взлетает. Вы вернетесь в бизнес класс или останетесь здесь? – обратилась она к нему, непрерывно улыбаясь.
Как они это делают?
– Здесь мне вполне комфортно, – ответил сосед.
На самом деле я надеялась, что он отправится в свой бизнес класс вслед за улыбчивой стюардессой. Теперь же ей некого обслуживать, а я не смогу от души поплакать.
– В таком случае застегните, пожалуйста, ремень безопасности. И до необходимого набора высоты, мне придется забрать кружку.
Он пристегнул ремень. Она забрала кофе. Самолет поехал. Я заплакала…
Сдержаться было невозможно. Я максимально близко прижалась лицом к окну, делая вид, что меня что-то там очень интересует, но на самом же деле мне хотелось разреветься в голос. Я хотела захлебнуться слезами. Хотела рыдать от души, никого не замечая, как рыдают люди, стоя над гробом с близким человеком. Именно так я хотела рыдать над гробом со своей жизнью. А он мне мешал. Этот чертов сосед и эти чертовы пассажиры самолета, собравшиеся лететь в Москву.
От слез и потекшей туши я ничего не видела, а мысли заглушали все внешние звуки, поэтому, вероятно, я самая последняя заметила, что самолет стоял, а в салоне было какое-то странное оживление.
– Вот те раз… Милая, ты чего? – конечно, сосед заметил следы истерики на моем лице.
Сейчас он перегнулся через среднее кресло и смотрел на меня в упор. Где его воспитывали?
