и кричит:
– Эй, женщина, как вам не стыдно, вы что, здесь одна?!
– Конечно не одна! – орет ей в ответ Лиля. – Со мной Циля, Дора и муж Сема, чтоб он сдох со своим аппетитом!
И резко активизирует процесс запихивания. Но это не беда. Беда в том, что там таких Лиль и Циль было пол зала.
…А потом, сидя на развалинах телеги, спонсор грустно спрашивал:
– Ну, хоть кто-нибудь может мне ответить, что с происходит с людьми, когда выстраивается очередь за бесплатным?!
Майсы в белых халатах
Где бы мы ни жили, мы всегда ругаем три вещи: правительство, образование и медицину. Но, все равно, правительство ругаем мало, образование нужно ругать больше, а вот за израильскую медицину хотелось бы заступиться! Она, худо-бедно, позволяет не умереть от мозолей на пятке, от укуса комара, и, слава Богу, но не про нас будет сказано, от обширного инфаркта! И в результате, хотя многим в мире это не слишком приятно, евреи в Израиле живут до восьмидесяти лет и выше! И часто уходят в лучший мир вполне здоровенькими!
За те годы, что я живу в Израиле, я уже забыл, что такое «Карточка больного», но, оказывается, она по-прежнему существует почти на всем пространстве от Бреста до Владивостока.
А вот врачебные перлы, найденные в реальных карточках больного средней полосы России:
…Умершая до приезда «скорой" половой жизнью не жила.
И судя по записи, после приезда «скорой" ей пришлось жить половой жизнью
…Тяжелобольной мочился тонкой, нежной струйкой…
А все же среди врачей средней полосы России романтики не перевелись.
…Больному делали и клизму, и ставили горчичники, и давали нюхать нашатырь, а он все равно молчал.
Говорят, его даже хоронить пытались, но он отбивался. Потом, говорят, приехал профессор и поставил диагноз: глухонемой…
Нарушая предписанный ему режим, больной между двумя и тремя часами дня ввел в организм молочного поросенка с хреном.
Ясно, что речь идет об олигархе. А поскольку все олигархи по определению – еврей, ситуация с поросенком вообще выглядит довольно скандально! Мы обещаем следить за развитием ситуации.
Поклянись не потеть!
Это еще было при Брежневе, хотя к Брежневу история отношения не имеет. Однажды в болоте меня укусила какая-то болотная сволочь. Нет, в партизанах я не был, в болоте я собирал клюкву.
…Первые три дня после укуса я еще терпел, и сдаваться врачам отказывался, а на четвертый, когда нога стала ярче полкового знамени, родные меня, по сути, скрутили и силой завезли в больницу. Доктор на ногу посмотрел и как-то странно вздохнул, точно прощался со мной навсегда. Потом начал задавать пугающие вопросы, дескать, есть ли у меня дети и когда узнал, что нет,
