к жене, к родным? А если и нет их, то просто в наши обширные степи, где пахнет чабрецом и пшеницей, любистком и медоносной гречкой…
Многогрешный поскреб лохматый затылок. На какое-то мгновение в глазах вспыхнул огонек, как воспоминание о давно утраченной жизни, но сразу же потух. Снова на Звенигору смотрели исподлобья маленькие злые глазки.
– Не баламуть души, запорожец! Иди себе прочь, с глаз долой!
– Ну и пойду. Оставайтесь! Пропади вы пропадом! – воскликнул в сердцах Арсен и вскочил на коня.
– Подожди! – кинулся к нему Яцько. – Я тоже с тобой!
Он прыгнул на круп коня позади Звенигоры, и они быстро исчезли с глаз ошеломленного Многогрешного, который, понурив голову, продолжал стоять над распростертым телом своего хозяина.
Поражение
1
Несколько дней Арсен и Яцько петляли по горным хребтам и долинам, пока добрались до зеленых склонов Кызыл-Ирмака.
Наточив на камне кинжал, Арсен побрил себе голову, подрезал бороду и стал похож на турка. Красивая одежда Ферхада очень шла ему. Худощавое лицо с густыми темно-русыми бровями и носом с горбинкой было красиво и горделиво. Встречные каратюрки, завидев вельможу, издали кланялись ему чуть не до земли.
На многолюдных дорогах бо́льшую часть пути Яцько шел пешком, привязанный к седлу. Он изображал из себя раба и, если вдали появлялись прохожие, понуро плелся впереди коня. Тогда Арсен покрикивал на него по-турецки и замахивался нагайкой. А когда они сворачивали на безлюдную горную тропинку, паренек тоже влезал на коня и они мчались вскачь.
Туго набитый золотыми монетами кошелек Ферхада открывал перед путниками двери придорожных харчевен. Никто не смел приставать к знатному страннику с расспросами, кто они и куда едут. Это навело Арсена на мысль: пересечь таким образом всю Турцию и добраться до Черного моря.
На правый берег Кызыл-Ирмака они переправились паромом. Теперь дорога шла над рекой: то уходила в горы, то сбегала к реке. С утра до вечера беглецы упрямо продвигались на север и за два дня успели оставить за собой добрых двадцать фарсахов пути.
Однажды, когда дорога проходила по узкому ущелью, наперерез им из зарослей выскочило несколько вооруженных людей.
Арсен осадил коня. Черные, мрачные фигуры с короткими ятаганами и острыми пиками в руках кинулись к нему. Передний схватил коня за уздечку, двое наставили пики.
– Слезай, эфенди! – приказал передний, великан с черным, рябым, не то от оспы, не то от окалины, лицом. – Приехали!
Арсен спрыгнул на землю, но едва успел наградить тумаком нападающих, как его обезоружили и связали за спиной руки. Яцько стоял сбоку – о нем все забыли. Заметив, что на него не обращают внимания, паренек потихоньку отступил к обочине и юркнул в кусты.
Не дав пленнику опомниться, ему накинули на шею аркан и потащили вверх по еле заметной лесной тропинке.
Поднимались долго. Сзади вели коня.
