Они и днем висят. Можешь заглянуть в колодец и увидишь их отражение. Все. Спать.
Когда его куклы заговорили, я выдохнул. Я выдыхал долго, нащупывая пустоту внутри себя напряжением мышц живота, судорогой гортани и замедляющимся пульсом крови. Потом прижал пальцами веки и застыл в калейдоскопе разворачивающихся ярких лабиринтов. А когда глаза мои забыли все, что видели до этого, они сдались на милость фейерверку огненных вспышек и оранжево-фиолетовых разворотов многомерных пространств. Странно, но я понял, когда именно наступил миг возможности вздоха. Возможности последнего вздоха. Я понял это и не вздохнул, отдавшись сну смерти.
…– Звезда, когда падает, она будет лететь и вырастать? – Нет, она сгорит еще по дороге, далеко от земли. – Шура, почему звезды такие маленькие? – Они не маленькие. Они огромные. Просто они далеко. Если я уйду далеко, я тоже буду маленькой. Мы с сомнением смотрим на Шуру. Тогда она кряхтит, с трудом встает со скамейки и откладывает нож. – Пошли! Мы выходим на дорогу. Шура говорит: – Стойте здесь. Мы стоим. Шура уходит по дороге к центру поселка. Дорогу разрыли недавно, пыль на ней приятная. Шура идет вразвалочку, тяжело передвигая больные ноги. Наконец, она остановилась. Жека подносит к лицу ладонь и смотрит на Шуру. Шура стоит у него на ладони. Жека прикрывает ее другой рукой. – Ерунда, – говорит Ирка и уходит. Мы с Жекой ждем Шуру. Нам скучно, словно нас обманули. а придраться нельзя. Шура на нас не смотрит она вытирает пот с лица и садится чистить картошку дальше. Ирка предлагает убить кусачего петуха. Жека молчит, ему жалко петуха, и Шура не даст. Он молчит, а потом спрашивает: – А звезда… Это... когда падает, она будет лететь и вырастать? – Она сгорит еще по дороге далеко от Земли. Жека и Ирка смотрят на меня с недоверием. – Звезда – это планета? – Планета. – Как же она сгорит? Я не знаю, как именно, и злюсь, что они не верят. Потом обижаюсь и ухожу домой. Сумерки. Не люблю. У своей калитки я жду, вдруг они позовут. Не зовут. Я иду к Бабушке и наблюдаю за ней. – Поля, поешь. – Не хочу.
Утром Жека говорит: – Идем, Ирка придумала, как убить петуха. Ирка хочет убить петуха бельевой веревкой. Она стоит за сараем и щелкает этой веревкой, как бичом. Веревка тяжелая. Ирке трудно, но она очень довольная. – Она уже убила курицу! Я с ужасом смотрю на Жеку. – Да не нашу, соседскую, она ее прогоняла, щелкнула веревкой, а та – брык и все. – Где эта курица? – Я закопала. – Дура потомушто! – говорит Жека. – Надо было зажарить и съесть. На костре. Как индейцы. Мы восхищенно смотрим на него. Вдруг выходит Шура и смотрит на нас: – Соседка ругается, говорит, что я таскаю ее кур. Ирка прищуривается: – Она и на меня орала, говорила, что укокошит нашего красивого петуха. Шура качает головой и уходит. Тактический ход. Жека ничего не понял. Скоро Шура уйдет в магазин. Теперь петуха надо срочно убить. Ирка ходит по двору с веревкой, но петух, как на зло, совершенно не хочет драться. – Он чувствует! – Он же курица, а они все глупые, я читала. – Нет, он чувствует. Мне жалко Жеку: – Иди приготовь спички,
