Марго» 1985 года. Прощайте и простите.
Мне вдруг четко представляется наш дом. Так, как его любит мама. Просторная овальная комната. Розовато-бежевые стены, сверкающий пол кремового гранита, белый двухуровневый потолок. И окна, окна, окна. От потолка до пола. На три стороны света. Свет, простор, свежесть. Голые пятки нежно ласкает пушистый ковер. Аромат кофе с корицей. И так, как его любит папа. Черный телевизионный экран – словно еще одно окно. Метровые динамики КЕФ. Лиловая бархатная софа с мягкими подушками. Бокалы, рюмки и стаканы разнообразных форм и оттенков теснятся за стеклянными дверями шкафа. Звуки саксофона, переливы джаза. Оба дома гармонично складываются в единую мозаику. Комфорт и наслаждение. А в центре Я. Любимое, желанное и боготворимое. Смех, радость, нежность. Моя паника затихает.
Я точно знаю, что в период внутриутробной жизни легочное дыхание у плода отсутствует. Кислород поступает через маму. Легкие, бронхи и трахея были заложены еще на четвертой неделе эмбрионального развития, но не функционируют. Дышать нечем и незачем. Разве что для развлечения. Или тренировки. Вот оно что. Еще вдох… выдох. Уже не так страшно, но все еще противно. Противоестественно. Насильно. Это мозг через меня дышит. Продолговатый мозг. Сперва изредка, раз в час. К двадцати четырем неделям Я буду дышать четырнадцать процентов моего времени, а к сорока неделям – все тридцать. И чаще. Порой до семидесяти раз в минуту. Дышу и ручками дергаю. И ножками. И головой. Чаще дергаю – чаще дышу. Я просто тренируюсь, способствую притоку крови к сердцу плода и попаданию амниотической жидкости в трахеобронхиальное дерево и легкие, обеспечивая обмен околоплодных вод. Однако голосовая щель находится в полусомкнутом состоянии, легкие полностью не расправляются, кислородом не снабжают. Вот почему и дырка в сердце. Она позволяет крови миновать нефункционирующие легкие. А еще есть анаэробный гликолиз, который способствует сохранению жизнедеятельности органов и тканей в условиях дефицита кислорода. Углекислый же газ выводится по принципу сообщающихся сосудов, регулируемый парциальным давлением и гипервентиляцией легких, вызываемой во время беременности прогестероном. И вся эта ужасно запутанная и многоуровневая система создана всего лишь как временное решение для внутриутробного существования? Зачем?
– Сегодня на зарядку не пошла.
– Почему, дорогая?
– Посмотри на улицу. Там же соседний дом не видно. Загрязнение воздуха.
– Сейчас проверим. И вправду. Сегодня двести единиц.
– Ты так спокойно об этом говоришь? Это же в семь раз больше, чем максимально допустимый уровень загрязнения в Европе! У них, когда тридцать уже, в газете на первой полосе, а если двести – так национальный скандал.
– Правильно, что не пошли. Если такая ситуация, то посидите дома. Очистители воздуха у нас есть.
– Это не ситуация! Это сознательное разрушение здоровья. Ребенку нужен воздух. Пора в Европу!
