вспоминал Михаил Васильевич. – Казалось, если торпеды минуют корпус транспорта, сердце не выдержит, прикажет всплыть и на виду сторожевого корабля открыть огонь по врагу, что было бы равносильно самоубийству…
Черный корпус вражеского транспорта медленно приближался к невидимой для него последней точке своего курса. Я послал две торпеды – одну за другой, с интервалом в несколько секунд.
Увидя след торпед, я с сожалением опустил перископ из-за того, что лодка после залпа начала всплывать, и стал уклоняться вправо в сторону берега. Раздалось два взрыва. Обе торпеды настигли транспорт. От взрыва наших торпед акустика вышла из строя. А вслед за этими взрывами, обрадовавшими экипаж лодки, началась канонада! Все корабли охранения, сопровождавшие транспорт и прозевавшие нас, теперь ринулись в нашу сторону и не поскупились на глубинные бомбы»[33].
Ситуация серьезно осложнялась тем, что глубина моря в месте атаки была всего 11 метров, в то время как высота «малютки» от киля до верхнего среза перископной тумбы – около 7,5 метра. В таких условиях субмарина могла быть обнаружена не только гидроакустикой, но даже по следу взбаламученного ила. Тем не менее Михаил Васильевич отошел от точки выпуска торпед на 1 кабельтов (185 метров) и только тогда лег на грунт. Тем временем румынская канонерская лодка «Стихи» и немецкий тральщик взрывами своих глубинных бомб перемешивали воду с донным грунтом во всем районе атаки. Любая точно сброшенная бомба привела бы если не к уничтожению, то к тяжелому повреждению субмарины, но этого, к счастью, не произошло – все 32 разрыва произошли на достаточном удалении и своим единственным результатом имели только две разбившиеся лампочки. Прошло еще некоторое время, потребовавшееся на ввод в строй шумопеленгатора, прежде чем М-35 оторвалась от грунта и пошла в сторону больших глубин. Акустик доложил, что поблизости слышатся шумы нескольких катеров, которые продолжают прочесывать район в поисках русской подлодки. Как только они останавливались для прослушивания, замирала и грешиловская «малютка», как только они давали ход – командир снова ло жился на прежний курс. Еще два с половиной часа игры в кошки-мышки, и субмарина окончательно вырвалась из мелководной западни. По возвращении из похода командир доложил об очередной победе, но только после войны из румынских документов стало известно, что 21 октября он отправил на дно немецкий (бывший французский) танкер «Ле Прогресс», перевозивший в том рейсе почти 500 тонн нефти и бензина. Гибель одного из немногочисленных наливных судов, специально оборудованных для перевозки бензина, вызвала весьма болезненную реакцию у немецкого командования. За этот и предыдущие успехи впервые с начала войны командир М-35 был удостоен боевой награды – ордена Красного Знамени. Для него же лучшей наградой являлось сознание того, что вражеский танкер был потоплен в период ожесточеннейших боев за городские кварталы Сталинграда.
Должно быть, уходя в море, Михаил Васильевич не
