рассматривает возникновение Древнерусского государства как результат длительной эволюции самого восточнославянского общества, что отодвигает на второй план проблему этнических корней правившей в Киеве династии. Признавая ее скандинавское происхождение, историки ныне отмечают действительное значение норманнов в жизни древнерусского общества, не преувеличивая и не преуменьшая их роли как наемных воинов, дипломатов и купцов. Отметим также, что, хотя посылка Ломоносова о самостоятельном развитии славянского общества, подошедшего к порогу государственности, и была скорее декларирована, нежели доказана в научном плане, она являлась более перспективной, чем теория норманистов.
Позиция Ломоносова перекликается с аналогичными концепциями органического развития народов и критикой теорий их завоеваний, зародившимися тогда же в среде западноевропейских просветителей. В мировой истории известно немало случаев, когда сравнительно небольшая группа иноземцев закреплялась в той или иной стране, утверждая свое политическое господство, в то же время подпадая под местное культурное влияние и постепенно ассимилируясь. Примеры этого – различные «норманнские» государства в Европе (Англия, Франция, Сицилия и др.), держава Великих Моголов в Индии и т. д.
Несомненная заслуга М. В. Ломоносова как историка состоит в его пристальном внимании к ранней истории славян, в воссоздании во многом верной ее картины. Эмоциональность, подчас наивность исторической аргументации объяснялась остротой дискуссии, страстным желанием Ломоносова утвердить патриотический подход к истории Отечества. При этом он первым заглянул в «баснословный» ее период и сделал это достаточно профессионально.
Следующим рубежом в российской историографии стала «История Государства Российского» в 12 томах Николая Михайловича Карамзина (1766–1826), придворного «историографа» при дворе Александра I. Появление «Истории» Карамзина стало своеобразным ответом на вспыхнувший в обществе интерес к отечественной истории после войны с Наполеоном (1812–1815), страстное желание понять истоки и значение таких феноменов, как российский абсолютизм и многовековая система крепостничества. Большой по тому времени тираж «Истории» в 3000 экземпляров разошелся за один месяц, ею зачитывались даже светские дамы. Однако весь свой блестящий литературный талант и силу ума Карамзин, освобожденный государем от цензуры, использовал в защиту существующего порядка: «Россия основалась победами и единоначалием, гибла от разновластия, а спаслась мудрым единодержавием». Его историческая концепция проникнута идеей монархизма. Тем не менее заслуга Карамзина несомненна не только потому, что он сделал историю предметом широкого общественного интереса, но и потому, что он внес немало позитивного в научное познание русской истории.
Дальнейшее развитие исторической науки требовало отказа от унаследованного со времен античности чисто описательного, прагматического подхода
