Иди отсюда и на глаза не попадайся.
Она сгребла барахло в сумочку, пулей вылетела на лестничную клетку и, спустившись на два пролета вниз, вытащила зеркальце. Из-за того, что на пальце у него была печатка, кожу содрал ей на щеках, скотина. Она промокнула выступившую кровь платочком и поспешила убраться к себе.
Может ли она теперь спокойно жить с ним в одном доме?
Ввалившись к себе, Дарья первым делом занялась лицом. С поганой физиономией хорошо жить не будешь. Промыла ранки, смазала дорогой отечественной мазью, которая гарантировала быстрое заживление, после чего поставила чайник и схватилась за телефон.
На счастье, мама была уже дома.
– Дочка! – воскликнула Нина Ивановна. – Ты откуда звонишь?
– Да от себя, мам.
– Что случилось? – Мать по интонации дочери сразу почувствовала неладное.
– Ничего, – Дарья отстранила от себя трубку и шмыгнула носом. – Все нормально, просто устала очень, а у тебя-то как?
– А что у меня, доченька, может быть нового? Работаю каждый день.
– Деньги есть у тебя? – На месяц матери требовалось столько же, сколько Дарья спускала за три дня.
– Не надо ничего, дочка, ты молодая, тебе больше надо. За стиральную машину вот в который раз хочу сказать «спасибо». Только что стирать-то в ней? Ты замуж не собралась?
Дарья никогда раньше не слышала, чтобы мать напрямую задавала этот вполне естественный вопрос.
– Мама, да куда мне. И не нашла я еще.
Нина Ивановна на другом конце провода вздохнула.
– Может, плохо ищешь, дочка?
Вообще-то Дарья собиралась поскулить о своей нелегкой жизни, а тут ей просто-напросто выговаривают за ее несерьезное существование. Это ж не дело.
– Мам, послушай, я просто так позвонила.
– Перестань врать, дочка, просто так ты никогда не позвонишь. Говори уж, что случилось, куда ты у меня опять вдрязгалась.
– Я? – Дарья попробовала изобразить удивление, но после того, как ее отмордовал Валера, у нее это плохо получалось. – Я просто вспомнила, что уже давно тебя не видела.
– Может, приедешь? – Надежды в голосе Нины Ивановны было так много, что Дарья не могла отказать.
– Конечно. – Потом вспомнила про оцарапанную и слегка распухшую физиономию и поспешила добавить: – Только давай через недельку, ладно?
– Хорошо, – согласилась мать.
Дарья почувствовала, что она обиделась.
– Ты только не обижайся, я обязательно приеду.
Дарья повесила трубку и подошла к окну. На улице снова шел снег, но теперь он не таял, а, накапливаясь в кучки, постепенно покрывал землю и асфальт.
На улице стемнело, только свет соседних окон рассеивал тьму. Она выключила люстру в комнате и стала смотреть на мириады снежинок, медленно оседающих на землю. Начиналась зима, суровое время, когда на улице холодно и лишних пять минут не постоишь в чулочках, не рискуя подхватить какую-нибудь
