весьма запутанная ситуация. Однако к мнению Генриха Зама в рейхсканцелярии не прислушались. Причина этого, скорее всего, крылась в том, что он стал обер-бургомистром Берлина в 1931 году, то есть еще во времена республики. Кроме этого Генрих Зам не был членом национал-социалистической партии, а потому его властные позиции ослабевали едва ли не с каждым днем. Между тем, несмотря на все старания, Немецкий имперский комитет физической культуры так и не получил никаких указаний из имперской канцелярии. На практике это означало, что его дальнейшая судьба выглядела весьма неопределенной. Впрочем, некоторые из спортивных функционеров совершенно неверно истолковали эту тенденцию. Они решили, что в эпоху «фюрерского государства» спорту была предоставлена некоторая самостоятельность. То есть отсутствие прямых директив было воспринято как признак того, что государство якобы не намеревалось вмешиваться в сферу спорта и физкультуры.
О ходе внеочередного общего собрания имперского комитета физической культуры, которое происходило 12 апреля 1933 года в зале пленарных заседаний Имперского министерства экономики, в документах имперской канцелярии сохранилось всего лишь несколько коротких упоминаний. Впрочем, германским историкам удалось реконструировать события того дня. Представители отдельных спортивных объединений, которые входили в состав комитета, стали собираться еще накануне. Судя по всему, это делалось для того, чтобы заранее выработать текст общего заявления. Однако за несколько часов до начала общего собрания его демонстративно покинул руководитель «Немецкого турнершафта» – одного из крупнейших и политически весомых спортивных объединений Германии. В письменном заявлении он изложил свою позицию. Столь резкий шаг был вызван тем, что указанный руководитель «не считал возможным принимать участие в мероприятии, в котором для заявления не было предоставлено слова немецким гимнастам». С самого начала было понятно, что на общем собрании должен был разразиться скандал. Это подтверждали заголовки некоторых газет. В одной из них статья, посвященная общему собранию имперского комитета, называлась «Много руководителей – и ни одной мысли». В ней журналист указывал, что «к сожалению, опасения гимнастов оказались оправданными». Эдмунд Нойендорф, который возглавил «Немецкий турнершафт», буквально за несколько дней до собрания, где он учинил первый из скандалов, предельно точно знал, что и почему он делает. Уже в 1934 году в одной из статей он сообщал публике: «Я хотел добиться объединения гимнастических и физкультурных организаций в один большой и сплоченный «Немецкий спортивный союз». В рамках этого союза должен был учитываться опыт всех объединений, но тон должны были задавать члены «Турнершафта». «Немецкий спортивный союз» должен был предоставить себя в распоряжение Адольфу Гитлеру, став наряду с СА и «Стальным шлемом» третьей военизированной национальной организацией». Эта идея отнюдь не была спонтанной. Нойендорф
