сажать на всех подчиненных ему объектах, у него даже была кличка Sunflower guy. В общем, меня взяли на работу в Сити после собеседования, на котором я рисовал разные графики. Как потом выяснилось, никто в этих графиках ничего не понял, им было только ясно, что я профи, этого оказалось достаточно. Многие русские мечтали попасть на работу в Сити, там стабильно, не увольняют, социальный пакет хороший… Мне просто завидовали! Особенно когда узнавали что моя годовая зарплата – 35 000 долларов, это было неплохо в 1990 году.
Я все еще плохо понимал, что мне говорят, а про документы и говорить нечего, я не мог не то что их писать, но даже и читать. Но тем не менее работал инженером, как это ни странно… Хорошо, там были двое русских, один из Азербайджана, другой из Белоруссии, они мне растолковывали, что и как… Еще я поддерживал отношения с одним ирландцем, работягой, он был знаток литературы, его любимые авторы – Гессе и Пастернак.
Перед первым моим уикендом на новой работе встал вопрос:
– В воскресенье кто хочет работать?
Все хотят, двойная же оплата. Уступили это право мне как самому бедному, которому деньги нужнее. Я продежурил на объекте 12 часов, мне заплатили 1200. Я сразу купил TV и VCR…
Однажды я там залез не в свое дело.
Работяги заканчивали армирование конструкции. Я подошел, заглянул в чертежи и говорю:
– У вас тут ошибка, нельзя заливать.
Работяги меня не послушали. Я же, когда пришел трак с бетоном, сказал, что запрещаю выгрузку. Они удивились. Я для них был никто, но формально считался их начальником.
– Зовите вашего резидент-инженера! – говорю. Приходит баба. Я говорю ей:
– Тут ошибка.
– Как ошибка? Вот рабочие чертежи, все правильно.
– Так в чертеже и ошибка!
Объясняю ей, что к чему, она задумывается, мы идем смотреть другие чертежи, проектные. Она наконец понимает, в чем дело, и говорит работягам:
– Все переделать! Только быстро, осталось двадцать пять минут, не успеете – бетон придется выкидывать. (По правилам он должен быть залит не позже чем через полтора часа после отгрузки с завода.)
Ребята кинулись работать, все четверо, а жара 102 градуса.
С тех пор отношение ко мне поменялось. Они сами прибегали:
– Егор, тебя все устраивает?
Потом я как-то увидел: на чертеже нет температурного шва, а он тут точно должен быть. Прихожу к старшему инженеру, негру:
– Шва нет!
– А его нет в рабочем чертеже. Идем с негром к супервайзеру:
– Ларри, будет время, глянь, тут шов должен быть.
– Хорошо…
На другой день Ларри говорит:
– Ты знаешь, вроде должен быть шов, но нигде нет на чертежах. Формально вроде все правильно. Но я вызвал проектировщиков.
На другой день приезжают два парня. Смотрели, смотрели… И говорят:
– Да, таки должен быть
