соперника, который постоянно обзывал его «ублюдком-папистом». МакГрори попросил его не волноваться: его так называли каждую неделю. «Это нормально в твоем случае, – как утверждалось, отвечал Томсон, – ведь ты он и есть».
Первый тайм вышел скучным. Отчеты о матче говорили о царившей на поле атмосфере уныния; зрители томились в ожидании события, которое хоть как-нибудь разбавило бы скуку, но когда его время пришло, сценарий матча принял неожиданно трагический оборот. Через пять минут после окончания перерыва Джимми Флеминг вывел форварда «Рейнджерс» Сэма Инглиша прямо на ворота, тому оставалось только переиграть вратаря. Томсон, впрочем, был знаменит своей храбростью и в феврале предыдущего года пострадал от нее, сломав себе челюсть и несколько ребер в столкновении с Эйрдри. Вот и в этот раз он бросился прямо в ногу Инглишу, и его голова нашла колено форварда. Инглиш отскочил в сторону, а Томсон остался лежать на газоне без сознания.
Покуда фанаты «Селтика» восторженно улюлюкали, радуясь сейву, а болельщики «Рейнджерс» глумились над лежавшим ничком голкипером, Инглиш осознал, насколько серьезной была ситуация, и казалось, что на это обратил внимание только он. Он тут же замахал руками, зовя на помощь, пока Дэйви Мейкледжон, капитан «Рейнджерс» пытался утихомирить болельщиков. Когда вся серьезность состояния Томсона стала очевидна всем, стадион внезапно умолк. Маргарет Финлей, невеста Томсона, с которой он собирался открывать компанию по продаже обмундирования и одежды для джентльменов, зарыдала, увидев, как бездыханное обмякшее тело ее жениха уносят с поля. В отчете о матче, опубликованном в The Scotsman, утверждалось, что Томсон приподнялся на носилках и оглянулся на собственные ворота, но это кажется неправдоподобным. Он умер в 21.25 тем же вечером от вдавленного перелома черепа.
Болельщики обеих команд, разделенные клубными симпатиями, в своем горе были едины. В Бриджтоне движение было перекрыто пешеходами, шедшими к цветочному мемориалу, открытому в окне клуба болельщиков «Рейнджерс». Так много людей пыталось прийти на поминальную службу в приходской церкви Святой Троицы, где правый крайний «Селтика» Питер Уилсон должен был читать проповедь, что полиции пришлось запереть Уилсона на замок и вмешаться, дабы предотвратить давку. Десятки тысяч людей собрались на станции Квин Стрит, чтобы проводить гроб, отправлявшийся в родную деревню Томсона Карденден в графстве Файф. Сотни безработных следовали за ним 35 миль, останавливаясь для сна на крэгах и холмах неподалеку от Оштердерран. Шахты в Файфе были закрыты на день, а улицы запрудил народ, ожидавший увидеть, как шестеро игроков «Селтика» понесут гроб с телом на кладбище Боухилл.
Непохожесть на других словно бы преследует голкипера. Даже если он не заканчивает дни в бедности, если ему удается вернуться живым с войны и избежать трагедии на поле, все равно в нем всегда будет нечто такое, что не даст покоя другим, что будет побуждать их навязывать ему свое мировоззрение,
