“Великое Зеленое море”… Глядя на это море, омывающее ступени дворца, Клеопатра мечтала о далеких странах, о которых рассказывали путешественники».
Упадок морской торговли был для Александрии равен катастрофе, ведь, как и всякий крупный приморский город, египетская столица процветала и богатела благодаря тому, что служила торговым портом. А когда из-за пиратов торговля пришла в упадок и купеческие суда почти перестали выходить в море, египтянам нечего было противопоставить морским разбойникам, ибо у них не было сколь-нибудь достойного военного флота. Обнаглевшие пираты устраивали свои базы прямо в дельте Нила.
Помпей быстро решил поставленную перед ним сенатом задачу, в считаные месяцы ликвидировав основные пиратские гнезда. А после этого полководец двинул армию против понтийского царя Митридата. После победы Помпей получил от сената неограниченную власть над всей Азией, завоевал Сирию.
Авлет воспользовался моментом и, уверяя победоносного Помпея в своей дружбе, послал тому драгоценные дары, в том числе золотой венец с камнями, стоивший четыре тысячи талантов. Грандиозность подарка становится ясной, если вспомнить, что талант – мера веса драгоценных металлов, причем весьма внушительная: финикийский талант (серебряный) равнялся 43,59 кг, еврейский весил 44,8 кг. Даже если рассматривать аттический талант, ставший стандартной единицей со времен Александра Македонского, то он был равен 25,902 кг. Даже в серебре 4 тысячи таких более чем полуторапудовых единиц являли собой изрядное богатство.
Помпей подарки принял. А еще более римский военачальник обрадовался военной помощи египетского царя: когда Помпей осаждал Иерусалим, Авлет прислал ему в помощь свою конницу, что способствовало победе. Кстати, это совсем не обрадовало Авлетовых подданных, которые еще помнили, что не так уж и давно тамошние земли находились под властью Египта. Александрия в который раз была на грани мятежа, и избегнуть его удалось лишь благодаря тому, что потенциальные вожди бунта пока еще опасались спровоцировать Рим на немедленное вторжение. Диодор Сицилийский, посетивший Египет около 60 года до н. э., отмечал, что римлянам оказывалось подчеркнутое внимание, как говорится, лишь бы не разозлить. Диодор описывает лишь один эпизод, когда этот страх был забыт, – гневная толпа на месте растерзала римского посланника, который случайно убил кошку. Произошло это прямо под стенами дворца, и даже сам царь не смог остановить мстителей за священное животное.
И, к слову, среди прочих особенностей Египта того времени было неизбывное противоречие между александрийскими греками и собственно египтянами.
Наконец-то установленная дружба с Римом продолжала раздражать народ. И, конечно, были те, кто умело пользовался подобными настроениями. Стейси Шифф в книге «Клеопатра» так описывает ситуацию: «Для Авлета все осложнилось. Наблюдая за переменами в Риме, он сделал вывод, что пора подумать о благосклонности Цезаря. Не беремся
