и энергичнее продолжал работу. По правде говоря, время от времени я сталкивался с конфронтацией и проявлял даже определенную самоуверенность. Сначала я занимался частной практикой, лечил людей, помогал им научиться смотреть на вещи иначе, а потом начал проводить семинары. В течение нескольких лет я проводил в дороге три недели из четырех, постоянно побуждая себя к действию и полностью отдаваясь работе, чтобы расширить свою способность позитивного взаимодействия с возможно большим числом людей, какое только можно было охватить за столь короткий период времени. Полученные мной результаты порою становились своего рода легендой.
Мало-помалу психиатры и психологи перестали нападать на меня и сами заинтересовались моими методами, которые хотели использовать в работе со своими пациентами. В то же самое время изменилась моя жизненная позиция, и я стал жить более сбалансированной жизнью. Но я не утратил страстного стремления помогать другим.
Однажды, вскоре после первой публикации моей книги «Беспредельная власть», я писал автографы на книгах после проведенного в Сан-Франциско семинара. В тот момент я радовался полученной награде, обязательствам, которые взял на себя еще в средней школе: расти, развиваться, вносить свой вклад и, как результат, изменять свою жизнь. Когда ко мне подходили люди, сияющие улыбками, я чувствовал глубокую благодарность судьбе за полученные знания и навыки, которые могут помочь людям изменить их жизнь.
Когда наконец рассеялась окружавшая меня толпа людей, ко мне подошел один мужчина и спросил: «Вы меня узнаете?» Поскольку в процессе своей работы мне приходится видеть тысячи людей только за один месяц, я, конечно, должен был признаться, что не узнал его. Тогда он сказал: «Подумайте минутку». Посмотрев на него более пристально, я щелкнул пальцами и сказал: «Нью-Йорк, верно?» «Да, верно», – ответил он. «Я проводил с вами частные занятия, помогая избавиться от привычки курить?» Он кивнул. Я добавил: «Но ведь это было много лет назад! Как вы поживаете?» Он полез в карман, вытащил пачку сигарет «Marlboro», бросил на меня осуждающий взгляд и сказал: «Вы проиграли!» А затем разразился тирадой относительно того, что я оказался не способен эффективно его «запрограммировать».
Должен признаться, я готов был взорваться. В конце концов, я строил свою карьеру на собственном желании добиться успеха, на взятом на себя обязательстве бросить вызов себе и заставить других людей сделать это, на своей самоотверженности в попытках сделать все возможное, чтобы создать долговременное и эффективное изменение с молниеносной быстротой. По мере того как этот человек продолжал поносить неэффективность моей работы при «излечении» его от пагубной привычки, я пытался понять, что было сделано неправильно. Не переоценил ли я реальный уровень своих возможностей и знаний? Постепенно я начал задавать себе более значимые вопросы: «Что я мог бы извлечь для себя из этой ситуации? Что из всего этого вытекает?»
«Что же
