характеристика моральных норм дает возможность каждому применять их по собственному усмотрению, исходя из личного понимания, индивидуального опыта и с учетом конкретных обстоятельств. В силу этой же особенности моральные нормы ничего детально не предписывают людям и поддаются разному словесному выражению без ущерба для смысла (чего не удается проделать с правовой нормой). Важно также отметить, что обобщенность моральных нормативов как бы приподнимает их над действительностью (т.е. вносит момент идеального) и оставляет место для бесконечного совершенствования в деле их соблюдения.
Идеальность моральных норм, особенно самых общих, способна породить сомнение в их действенности. Возьмем, к примеру, норму-заповедь «Не убий!». Она была сформулирована задолго до нашей эры (предположительно впервые в рамках религиозно-нравственного мировоззрения народов Востока), когда не было по существу никаких условий для ее реализации. И сейчас, спустя многие сотни лет, эти условия в глобальном мировом масштабе еще не сложились. Да и могут ли они когда-либо сложиться в абсолютном смысле: жизнь, как известно, «штука» сложная, и в ней, очевидно, всегда можно будет отыскать хотя бы единичные прецеденты того, когда лишение человека жизни поддается оправданию (скажем, при защите собственной жизни от покушения на нее убийцы). И все-таки надо со всей определенностью подчеркнуть, что норма, о которой идет речь, при своем возникновении отразила существенный сдвиг, происшедший в сознании людей, – признание чуждым человеческой природе посягательство на жизнь себе подобных. Без этого признания трудно представить себе весь дальнейший социальный и нравственный прогресс человечества.
Эти рассуждения актуальны в свете решения вопроса о соотношении общечеловеческого и конкретно-социального (в первую очередь классового) содержания морали. Очевидно, правильным будет считать, что все ключевые моральные предписания (а они почти не претерпели изменения с тех пор, как были сформулированы, например, в христианстве) по существу носят общечеловеческий характер, а исторически конкретным и неоднозначным для разных людей и групп может быть способ их интерпретации. Но не «до конца», а до известного рубежа, при достижении которого норма способна перейти в свою противоположность. К сожалению, в официально закрепленной идеологической практике бывшего СССР этот момент искажался. Тогдашняя советская пропаганда зациклилась на противопоставлении «социалистической» и «буржуазной» морали и во имя торжества первой игнорировались элементарные нравственные ценности. Дело доходило до того, что в 30-е годы политические доносы на родителей и отречение детей от отцов и матерей – «врагов народа» – ставились в заслугу детям и в политическом, и в нравственном смысле.
Мораль – чуткий индикатор общественной жизни. Если что-то обстоит неблагополучно в морали, то можно с уверенностью
