смерти; в мифе человек воспринимает мифологизированный мир как естественный, в религии – как сверхъестественный (с которым, однако, можно «договориться»).
Но, настаивая на этих принципиальных различиях мифа и религии, следует все-таки еще раз обратить внимание на их сращенность, не позволяющую провести четкую грань между ними в каждом конкретном случае, особенно если речь идет о соотношении мифа и ранних религий. Самыми ранними религиями считаются анимизм (одушевление явлений природы, физических объектов вообще), фетишизм (почитание тех же самых явлений и объектов), тотемизм (поклонение животному, считающемуся прародителем рода, племени) и магия (совокупность представлений и действий, с помощью которых, якобы, можно повлиять на анимизированный, фетишизированный и тотемизированный мир). Но все признаки этих религий являются одновременно и в равной степени признаками мифа (не случайно при характеристике последнего мы их, так или иначе, касались). Миф и более поздние – так называемые национально-государственные религии (например, древнеегипетская или древнегреческая) также оказываются по содержанию во многом совпадающими, но уже при более или менее выраженной дифференциации их специфики (см. выше). Что касается мировых религий, то каждая из них – буддизм, христианство и ислам – впитала множество мифов, подвергнув их, однако, переработке, догматизации, и подчинив тем самым своей функциональности. В этих религиях мифические образы приобрели символическое значение, а сами мифы наполнились назидательным смыслом, предполагающим достаточно четкое различение добра и зла (что для «классического» мифа нехарактерно).
Нахождение пунктов различия между мифом и искусством представляется задачей более легкой, чем между мифом и религией. Собственно, самый существенный пункт «ухвачен» в ответе того студента, который назвал миф сказкой, принимаемой за правду: ведь сказка – это жанр художественного народного творчества (фольклора). К этому можно добавить, что в мифе чувственно-образная типизация объекта производится мифотворцем стихийно-бессознательно, а в искусстве она осуществляется художником на основе целевой установки (хотя реализация этой установки тоже происходит, в значительной степени, интуитивно-бессознательно). Но в историческом генезисе миф и искусство (словесно-игровые его жанры) также были сращены. В частности, той же сказке предшествовал миф, но попробуйте отыскать такую сказку, которая больше бы тяготела к мифу, и наоборот (решить эту задачу – это все равно, что определить с точностью до метра, где речная вода становится озерной или морской).
Искусство, возникнув из мифа, долгое время пользовалось его языком и его содержанием. Причем, вывод этот в первую очередь касается так называемого героического эпоса (примеры: древнегреческий эпос «Илиада» и «Одиссея», древнеиндийские эпосы «Махабхарата» и «Рамаяна», карело-финский эпос «Калевала», калмыцкий эпос о Манасе, армянский эпос о Давиде Сасунском, русские былины,
