сколько пожелаете. Оставить дверь открытой? – спросил начальник охраны.
– Нет, закройте, пусть у него даже мысли не появится, что он может оказаться на свободе.
В камере было темно и единственным источником света был факел в руке принца. На голом полу сидел человек… Принц увидел в стене место для факела и освободил руки. Человек пошевелился со звоном и лязгом опутывающих его цепей. Так не упаковывают даже окорок… Подумал принц при первом же взгляде на заключённого. И как теперь его допрашивать?
Вид у Хоншеда был действительно жалкий и ужасный. Руки были завёрнуты за спину и связаны цепью, перекинутой через шею к ногам, загнутым назад. На лицо была надета железная маска и примотана цепью вокруг затылка. Язык был вытянут наружу через щель в этой полумаске и зажат чем-то похожим на маленькие колодки. По краям щели из маски в рот входили клинья между зубов. Всё было сделано так, чтобы связанный не мог пошевелиться вообще, даже языком или челюстью пошевелить не мог.
Принц вспомнил, как ему рассказывали о том, что некоторые осуждённые на казнь заглатывали или откусывали язык и умудрялись так задохнуться или захлебнуться кровью, спасаясь от казни. Ага, так вот зачем эти колодки на языке и клинья во рту. Только как его в таком виде допрашивать?
– Снять с него маску! – громко прокричал принц так, чтоб его точно услышали за дверью.
– Как изволит принц. – ответили снаружи. Лязгнул засов и в дверь вошел стражник с ключами.
– И эту дрянь с языка у него тоже уберите. О чём вы думали, когда я сюда шел? Могли бы и додуматься сами!
– Не гневайтесь, господин, мы хотели, чтобы Вы увидели всё как было с самого начала, без нашего вмешательства. Мы хотели, чтобы всё было, как Вам хотелось бы увидеть, без всяких приготовлений.
– Ну ладно, ладно, я понял, вы хотели чтобы я посмотрел всё как есть. Я не злюсь, Вы всё сделали правильно. – торопливо исправил положение принц.
Пока он говорил с начальником охраны с заключённого уже сняли с головы все причиндалы и все, кроме начальника, убрались за дверь, начальник вышел последним с угодливым поклоном.
Шустрые, подумал принц, даже дверь закрыли без напоминания. Теперь можно и подопрашивать. Никто не мешает, подслушивают, правда, но это уже неизбежное явление. Он посмотрел на заключённого и его слегка передёрнуло. По спине пробежала лёгкая дрожь. Вот такого он увидеть совсем не ожидал…
Хоншеду было на вид лет шестнадцать, почти как самому принцу, и вид он производил совсем не как все предыдущие преступники. Ни перекошенного лица, ни оскаленных зубов, ни смазливой мордахи, как часто бывает у жулья разных пошибов, ни умильно детского выражения лица, как часто выставлялись малолетние бандиты… В общем, ничего, что можно обычно увидеть.
На принца живыми и весёлыми глазами смотрела симпатичная умная мордаха с блондинистыми, рыжеватыми, слегка вьющимися растрёпанными волосами. Принц слегка оторопел
