лицо Дороти, приглашающей в дом, когда двое детей виснут у тебя на руках и просят сделать что-то для них смешное и веселое.
Вот это и есть малюсенькие, но ценные крупицы, из которых и состоит обычный день. И вот разом они теряют свою реальность. Они расплываются и становятся размытыми, они маячат как нетвердые признаки, не решившие идти ли им дальше или остановиться. Они покинули его, оставив в ужасном умственном одиночестве. Он ринулся за ними с желанием догнать их, их, которых разжигали его шокированный мозг, догнал их, но они тут же исчезли снова.
Все началось с нескольких слов. Он возвращался домой в холодный вечер, который нес в себе явные намеки приближающейся зимы. Тонкие слои тумана плавали в приближающихся сумерках. Как всегда, он должен был пересесть с поезда на поезд, и для этого ему надо было двадцать минут подождать на платформе. Следуя своей обычной привычке, он прошел в буфет, чтобы выпить за это время кофе. Он сел на стул за стойкой с правой стороны и сделал заказ, который он делал уже бесчисленное число раз.
– Черный кофе, пожалуйста.
Рядом с ним сидели два человека, крутили в руках чашечки с кофе и вели несвязную беседу.
Они выглядели как ночные шоферы-"дальнобойщики", собирающиеся вскоре приступить к своим обязанностям. Один из них говорил со странным непонятным акцентом, который Брансом не мог определить.
– Шансов пятьдесят на пятьдесят, – сказал тот, что говорил с акцентом, – даже если это было сделано вчера. Полиция никогда не раскрывает более половины убийств. Они сами в этом признаются.
– Не знаю, – возразил другой. – Цифры могут врать. На пример, сколько раз они прихватывают кого-нибудь, кто совершил более одного преступления, к примеру, дюжину?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Смотри, давай будем рассуждать о вещах как они происходят на самом деле, а не как они должны быть. Никого не наказали за убийство, это будет начальный факт. Парня допустим, приговорили к смерти совсем за другие грехи. Но они знают, что он убийца, а доказать этого не могут. А они должны доказать, иначе им его не прихватить.
– Ну?
– Но он, возможно, замешан в нескольких других убийствах, о которых они не знают, или не могут их доказать. Все эти убийства остаются нераскрытыми. Но что толку, если они и сумеют их на него повесить? Никакого! Они не могут казнить его несколько раз. Когда заплатит за свое убийство, он заплатит за все сразу. Он заплатит за определенное преступление, которое они раскрыли, – говорящий задумчиво отхлебнул кофе, – этот факт никогда не опубликовывался и никогда о нем не скажут. Но если бы он был обнаружен, то мы бы увидели, что шанс для убийцы остаться безнаказанным – двадцать из ста.
– Пусть будет так, – согласился тот, что говорил с акцентом. – Но как они утверждают, это было совершено лет двадцать назад. Это дает преступнику кое-какую фору.
– А как ты оказался замешан в этом?
– Я же говорил
