рот раскрылся в немом крике «не хочу». Мы были одни в комнате. Парень, лет восемнадцати, из отдыхающих, притащил меня к себе показать фильм ужасов, от которых я просто тащилась, а этот, который он обещал показать, не видела, но очень хотела посмотреть. Никакого видео, естественно, у него не оказалось. Он закрылся на ключ, поставил меня на колени и в мой открытый от ужаса детский ротик пытался вставить свой член. Да куда? Детский же ротик так широко не открывается. Но, видимо, даже попытка его завела, потому что через какое-то время в мой рот что-то брызнуло, от чего меня тут же стошнило, и я истошно закричала, точно сирена. Прорвало наконец. Дверь вышибли, парня сбили с ног, ко мне склонились люди. Какая-то девушка подняла мне голову, провела рукой по лицу, вымазав пальцы в липкую массу.
– У нее все лицо в сперме! – возбужденно воскликнула она. – Ева, что он делал с тобой? – И к окружающим: – Зовите Гошу!
Никогда я не забуду Гошиного взгляда зверя. Он методично избивал парня удар за ударом, поднимал упавшего, снова бил и снова поднимал, вымещая всю злость на нем одном, накопившуюся за долгие годы обид, сидевших в нем, как черви, и точивших изнутри.
Что стало потом с тем парнем, я не знаю. Помню только, что он попал в реанимацию, а Гошу никто не сдал ментам. Меня же, трясущуюся от нервов и страха, зареванную, Гоша на руках отнес домой.
Это был не первый случай. Были и похожие. Но они заканчивались безвредно.
Я подумала и решила, что нужно повременить с походами на дискотеки и со свиданиями, получив тяжелую моральную травму, лет до шестнадцати. К этому времени должно пройти отвращение к мужчинам, чьи козлиные рожи вызывали во мне приступы рвоты. К тому же, Гоша уехал учиться в столицу. Он поступил в театралку, как и хотел. Странно, но никто не верил, что он поступит, ведь его за человека не считали. Самое обидное, когда дегенераты принимают тебя за дегенерата. Гоша больше не вернулся в деревню. Он даже на похороны родителей не приехал. И я его не осуждала. Я и сама бы не приехала. Хотя нехорошо так говорить о мамке с папкой. Родителей не выбирают, а заслуживают. Вычурная сентенция. Мне она никогда не нравилась, но, тем не менее, факт остается фактом.
Я с головой ушла в религию, в ней нашла спасение и утешение. Как раз в то время в деревне появилась баптистская церковь, которая и приняла меня в свое лоно. Когда умерли родители, сгорели, и в буквальном и в переносном смысле, заснули пьяные, а папка с зажженной сигаретой, отчего случился пожар, церковь забрала меня из школы и определила в библейский колледж, который я окончила с красным дипломом. Конечно, диплом этот не имел никакой силы в мирской жизни, но свидетельствовал о высшем духовном образовании.
За годы учебы я ни разу не услышала плохих слов, недоброжелательства не почувствовала в свою сторону, злости, ненависти. Только умиротворяющая всепоглощающая любовь окружила меня заботой и уютом. Меня даже хотели выдвинуть в миссионеры, что считалось
