я вас никогда не видела и не слышала.
– Вот и по рукам, – откликнулся парень через домофон, – завтра с Васькой придем, да и махнем на ней.
Я уже работала телеведущей, и физиономия моя легко распознавалась. Но по разговору через домофон поняла, что он не в курсе дела. Не хотелось быть опознанной, чтобы все гаишники по дороге от моего дома до его деревни были оповещены, что он по понятиям угнал «Запорожец» именно у Арбатовой, чтобы возить сначала сына из роддома, а потом картошку в сарай. Я замотала волосы косынкой, надела темные очки и вышла с мужем на улицу в назначенное время. Парень, радостно сияя, стоял возле точно такого же дружка. Дружок был обещанным Васькой, в его прищуренных глазах было написано: «Интеллигенты хреновы, такую тачку прозябать оставили!»
И возразить ему было нечего…
Мы с парнем обменялись ста долларами и доверенностью от руки. Васька залез в машину и сладострастно затих, погрузившись в ее внутренности.
– Удачи! – пожелала я. – Очень удивлюсь, если она сдвинется с места хоть на сантиметр.
И направилась к дому…
– Подождите, женщина! – возмутился парень. – А обмыть? Ей без этого никак! У меня тут все с собой заготовлено: хлебушек, огурчики, беленькая. Прямо на бампере и разложимся, чтоб дома не топтать…
– Ничего, обмоете сами… Поздравляю с сыном! – вежливо отстранилась я.
Мы с мужем отправились домой, подошли к кухонному окну, чтобы посмотреть, как бедняги колупаются с недееспособной машиной… однако парни с неимоверным грохотом и невозмутимыми лицами уже выезжали со двора.
Больше я «Запорожца» не видела. Года через три позвонил престранный персонаж:
– Вот мне тут телефон ваш дали, я про машину звоню. У вас машину угоняли?
– Да как вам сказать… – не нашлась я.
– Вот и хорошо! Они ее не в том месте поставили, мы в соответствии с инструкциями эвакуировали. Ну, она у нас на стоянке постояла, а они платить за стоянку не хотят. Там набежало. Денег у них нет. А я бы ее дяде жены своей взял. Он в Казахстане скот держит, ему такая машина совсем как раз… вы мне только доверенность напишите.
– А вы, собственно, кто? – совсем запуталась я.
– Милиционер я. Мы машины конфискуем. А у них все равно денег нет, и вам она зачем, если вы Арбатова?
– Мне она незачем, и я за то, чтобы она возила картошку или пасла скот, но… не могу два раза продавать одну машину. Я ее и один-то раз не имела права продавать…
– Так давайте я ее как бы угоню с нашей стоянки.
– У кого угоните?
– У вас! Нет, у них… Нет, не у них… У себя.
– А зачем мне писать вам доверенность, если вы сами у себя угоняете? Вот сами себе и пишите.
– Так я по закону хотел! – пояснил он. – Ну, всего вам наилучшего!
Ничего, кроме своеобразного представления милиционера о законе про это, больше не помню.
Вторую машину сыновьям подарил мой первый муж. Это были белые «Жигули», практически ровесники Петра и Павла.
