mphasis>(18 000 лет до нашей эры)Он вышел на террасу. Под ногами темно-синей дымкой, не спеша разливались сумерки. Одна за одной гасли сигнальные огни посадочных платформ. Очертания этих пирамидальных циклопических строений со срезанной вершиной расплывались в сумраке наступающей ночи, издалека становясь похожими на ряды надгробий. Здесь, на задворках галактики, эта база, превратившаяся за последние годы в город, походила сейчас на заброшенный гигантский погост великой цивилизации. Огромная пирамида энергетического ретранслятора мрачным монументом угрюмо возвышалась над долиной.
Совсем скоро все это будет уничтожено и предано забвению на ближайшие тысячелетия…
Несколько сверкающих дисков последних грузовых челноков поднялись с дальних платформ, обливая прощальным светом опустевший город.
– Абисс Кус, – знакомый голос в голове вывел из оцепенения, – время заканчивается. Корабли Аннака вот-вот начнут. Тебе следует уходить.
– Еще немного, – мысленно ответил он, – не беспокойтесь.
Связь оборвалась.
Абисс горько усмехнулся. Сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз переводил это свое новое имя на русский язык? Когда он вообще в последний раз говорил или думал на русском языке?
Да, это было у самого края Бездны, когда он пытался спасти Марину…так давно, будто в ужасном сне…
Не наступившее еще прошлое, словно песок через мелкое сито времени ускользало из воспоминаний безвозвратно, и он уже давно к этому привык. Планета, которую когда-то назовут красивым именем Земля, теперь тоже уходит из его жизни навсегда.
– Хранитель Бездны, – произнес он вслух, – таково его имя теперь, в нем его судьба и его жизнь…
Окинув взглядом уже затопленную ночью долину, Абисс вернулся к себе в опустевшую комнату. В дальнем углу тускло-фиолетовым маревом сияло облако записывающего устройства. В энергетической дымке размером с баскетбольный мяч, окутанный сетью золотистых разрядов завис черный информационный кристалл в виде небольшого диска.
Абисс подошел ближе. Здесь запечатлена его биография. Нет, не прошлая, а будущая. Описана жизнь человека, которому предстояло родиться на свет спустя двадцать тысяч лет. Таковы парадоксы бытия…
Абисс трудился над своей автобиографией долго, – благо, времени было более, чем достаточно. Сколько именно он не знал, поскольку уже мог себе позволить не наблюдать дни и годы.
Теперь работа закончена, и оставалось только добавить последний штрих, – предисловие…
…В моей прошлой жизни, в том мире, которого еще нет, я часто любил в ясную ночь выходить в открытое поле и долго смотреть на небо.
Я наблюдал за звездами, пытаясь осознать то пространство, которое простирается между мною и ними. Осознание не приходило, как бы я ни старался. И дело тут даже не в умопомрачительных миллиардах километров. Напротив, звезды, – это бесчисленное множество небесных жемчужин, казались мне совсем близкими – только руку протяни… И чем больше я думал об этом контрасте реальности и ощущений, тем более четким становилось убеждение, что нет на самом деле никаких расстояний. Во Вселенной вообще нет разделенности.
Нет большего или маленького, не существует различия между материей и пустотой. Но все существующее – единая вселенская сущность, наделенная невообразимой творческой силой, беспредельной мудростью и умиротворяющей гармонией. То, что случилось со мной, могло случится, или даже происходит прямо сейчас, с кем угодно еще в разных уголках Вселенной, во многих ее измерениях и на большинстве временных магистралей. Это своеобразная форма существования и развития Мироздания, неотъемлемой частью которого являюсь я и все человечество, которое существует, существовало, будет и могло бы существовать.
Глава первая
Михаил Владимирович сидел в своей обычной позе со скрещенными ногами на холодном полу школьного спортзала. Я неслышно вошел и присел на колченогую скамью у стены, с интересом наблюдая за учителем.
Я посещал его занятия по йоге чуть более года, но только сейчас почему-то вдруг заметил, как он стар. Никто из его весьма немногочисленных учеников точно не знал, сколько ему лет, да и меня это как-то не особенно интересовало. Все, что я знал о Михаиле Владимировиче наверняка, так это то, что он первоклассный учитель йоги, мастер каратэ и специалист по ведической культуре. Все остальное как-то ускользало из поля моей заинтересованности.
Михаил Владимирович всегда был одет в неизменно белоснежное кимоно, перехваченное черным поясом. Наверное, это покажется странным, но я никогда не видел учителя в другой одежде – вероятно, совпадение. На груди у мастера красовался диковинный амулет в виде китайского дракона. Михаил Владимирович всегда в шутку говорил,
