ей и одной едва-едва хватает места, потому что салон действительно был завален какими-то сумками и туго набитыми сетками. На вершине этого хозяйственного изобилия красовалось оцинкованное корыто, из которого торчал пузатый школьный портфель, Маруська прижалась к дверце, а свой рюкзачок примостила внизу, придерживая его за оранжевую лямку.
– Поехали, – скомандовала я водителю. – Только остановитесь у гастронома на площади, нам хлеба надо купить.
– Остановлюсь, мамаша, почему нет, только в таком разе ты мне триста рубликов уж сейчас давай. Я тебе верю, личность у тебя серьезная, интеллигентная, да и дите при тебе, но уж у нас порядок такой. А то сейчас один вот тоже попросил остановиться, вышел с друзьями поговорить, а сам…
– Смылся, что ли? – Без особого интереса поддержала я разговор.
– Да не то, чтобы смылся, друзья, похоже, не те оказались, – вроде бы и сам удивляясь, задумчиво объяснил водитель. – Там такая драка началась, я и дожидаться не стал, уехал от греха подальше. Вроде как стреляли даже.
В стрельбу я, конечно, не поверила, но спорить не стала. Порядок есть порядок, да и разговаривать не хотелось. Нашаривая в сумке кошелек, я наткнулась на свою с позором возвращенную «архиглупость» и сразу вспомнила все странности, которыми сопровождалась эта процедура. В том числе и ту, что промелькнула в коротком разговоре с Игорем. О чем он хотел меня предупредить? Не мог же он знать то, о чем я сама узнала за несколько минут до его звонка! Но он сказал: «Я как раз хотел тебя предупредить». Я так задумалась, что неожиданно крутой вираж «Жигулей» застал меня врасплох. Высоко подпрыгнув на сиденье, я завалилась к дверце и больно прикусила язык.
Сзади жалобно пискнула Маруся: вместе с корытом на нее упало несколько свертков и узлов, и бедный ребенок еле выкарабкался из-под этой кучи. «А где мой рюкзак? – заверещала она, ныряя рукой в груду сумок, оставшихся на полу. Покопавшись там, она, видно, нащупала знакомую лямку, потому что успокоенно произнесла: «Вот он, мой миленький и красивенький!». Ярко раскрашенный и разрисованный рюкзачок действительно был хорош, но Маруся дорожила им главным образом потому, что это был подарок бабушки на день рождения. К тому же он был не только вместительным, но и многофункциональным. Маруся ходила с ним в школу, в магазин, на тренировки и никаких других сумок не признавала.
– Вы бы поосторожнее, дядя, – недовольно прошепелявила я, ощущая во рту ржавый привкус крови.
– Извиняюсь, мамаша, но гляди, какой народ дикий ездит, прет прямо в лоб! Как пить дать, врезался бы, не сверни я в сторону! А вот и ваш гастроном, бегите за хлебом. Я чуток вперед проеду.
Маруська, конечно, выскочила следом за мной, как я ее ни уговаривала «посидеть с дядей». Очередь, на наше счастье, была небольшая, но минут десять на нее ушло. «Ладно приплачу полтинник, не сотню же он запросит за ожидание, совесть-то должна у человека быть», – думала я, бегом пробираясь к выходу и волоча
