– Анна-Лиза скрылась, ее здесь нет. И она может оказаться где угодно.
Пару часов мы бегаем, потом возвращаемся в лагерь. Греторекс, Ван и Несбит заняты с Донной, и мы присоединяемся к ним. Несбит держит Донну, а та выглядит так, точно вот-вот отключится.
На земле стоит одна из каменных чашек Ван с остатками какого-то снадобья. Зелья правды, наверное.
Ван бросает взгляд на меня, потом снова поворачивается к Донне и спрашивает:
– Зачем ты хочешь вступить в Альянс?
– Там я смогу делать добро, – Донна едва ворочает языком, как пьяная.
– Какое добро?
– Убивать плохих парней.
– Кто плохие парни?
– Те, что творят зло, нехорошие.
– Но кто они? Назови хотя бы одного.
– Плохие парни. – Донна, похоже, сейчас уснет.
Ван настаивает:
– Охотники плохие?
– Они убивают членов Альянса.
– Да, но они плохие или нет?
– Они связали мне руки, заткнули кляпом рот и морили меня голодом. – Тут ее взгляд ненадолго фокусируется на мне, и она добавляет: – Он их убил.
– Ты знаешь его имя? – Ван показывает на меня.
– Натан. А еще Фредди.
Ван смотрит на меня, выразительно подняв брови.
– Фредди?
Я киваю.
– Натан плохой парень?
– Он убивал Охотников.
– Поэтому он плохой или хороший?
– Все говорят, что плохой.
– А что ты скажешь?
– Он отдал мне весь шоколад.
Ван раздувает щеки. Вид у нее усталый.
– Ты шпионка?
– Нет.
– Убийца?
– Я хочу убивать плохих парней.
– Кто плохие парни?
– Те, что творят зло, они плохие.
Мне почему-то кажется, что они уже давно топчутся на одном месте, и я решаю уйти: пусть переливают из пустого в порожнее без меня.
Позже я спрашиваю у Ван, как все прошло. Она встряхивает головой.
– Трудно. Для идеального результата надо, чтобы зелье было сварено на заказ, так сказать, по индивидуальной мерке клиента. А я пользовалась общим рецептом, но даже с ним она должна была говорить только правду.
– Ну? И какой твой вывод?
– Мне не понравилось, что все ее ответы были какие-то однотипные. Честные, но не открытые. Однако судить пока рано. Надо сварить зелье специально для нее.
Ван предлагает мне сигарету, я беру. Затягиваюсь – и тут же снова выталкиваю дым. Я удивлен: сигарета простая, фейнская.
– Американская, – подтверждает Ван, словно читая мои мысли.
– У тебя, наверное, нет с собой того зелья, которое помогало мне спать?
Ван не сразу, но все же спрашивает:
– Дурные сны?
Я пожимаю плечами.
