– ни души. Только сизый дымок, который вился из трубы, говорил, что в хижине есть кто-то живой.
Друзья переглянулись.
– Обойдем или зайдем? – спросил Звенигора.
Все промолчали. Но потом Роман сказал:
– Мы очень устали, перемерзли… Нам тяжело видеть твои муки, Арсен! Тебе нужен знахарь, который залечил бы твои раны. Мы все видим, как ты теряешь силы… Думаю, нам не повредит, если зайдем в эту хижину, погреемся, отдохнем. Нас четверо. Кто нам сможет плохое сделать?
– Я тоже так думаю. Здесь, наверное, живут пастухи или лесники. Не янычары же, чтоб им пусто было! – поддержал Романа Спыхальский. – К тому же у каждого из нас добрая дубина в руках. А у Арсена – ятаган… Кого же нам бояться, панство?
– Тогда пошли, – согласился Звенигора.
Они вышли из леса и стали медленно приближаться к хижине. Арсену показалось, что в маленьком оконце, затянутом прозрачным бараньим пузырем, мелькнула неясная тень. Кто-то их уже заметил? Но навстречу никто не вышел. Грубо сбитая из тесаных досок дверь была плотно прикрыта. Казак толкнул ее, заглянул внутрь:
– Здравствуйте, люди добрые! Есть ли здесь кто?
Ответа не было.
Звенигора открыл дверь шире, и все четверо вошли в хижину. Это была довольно большая комната, в которой, несомненно, только что были люди. На широкой лавке, у стены, лежали два кожуха. На столе стояла большая глиняная миска, доверху наполненная горячей чорбой. Возле миски – две деревянные ложки. Хлеб. В углу печь с лежанкой из дикого камня. В ней весело пылали сухие буковые дрова. От огня по суровой комнате разливался красноватый свет и приятное тепло.
– Гм, сдается, мы здесь непрошеные гости, – сказал Звенигора. – По всему видно, что хозяева заметили нас и быстро спрятались. Куда? Во всяком случае, в дверь навстречу нам они не выходили!
– Но здесь имеется еще една дверь, проше пана, – показал Спыхальский на темную деревянную стену, что перегораживала хижину пополам. – Побей меня громом Перун, если за ней не стоит по крайней мере един из тех, кто только что собирался хлебать эту ароматную чорбу, которая так и щекочет мне ноздри своим душком, холера ясна!
С этими словами пан Мартын толкнул еле заметные в полутьме дверцы, и удивленные беглецы увидели во второй половине хижины несколько овец, что безмятежно лакомились сухим лесным сеном, и высокого старого горца.
– Здравствуй, пан хозяин! – поздоровался удивленный не меньше других Спыхальский.
– Здравствуйте, – ответил горец, входя в комнату. Затем мрачно спросил: – Кто вы такие?
Звенигора выступил вперед:
– Извини, друг, что мы вошли без спроса в твой дом. Но не спрашивай, кто мы. А если ты добрый человек, то прими нас в своей теплой хижине – позволь переночевать!
Горец пристально осмотрел янычарскую одежду Звенигоры и, нахмурив седые брови, показал рукой на лавку:
– Садитесь. Если голодны, прошу отведать моей еды.
– Спасибо, –
