гость понимающе закивал. – Не может старый конь без борозды. И что, помогает? Есть результат?
Кавказцы переглянулись: похоже, у них выпытывают их производственную тайну.
– Есть маленький навар. Женщины, что с его картонками ходят, приносят больше, – буркнул младший.
– И инвалиды тоже. Детей учит, как плакать, где грязь размазать.
– И когда он отдаст вам свой долг?
Старший мечтательно посмотрел в угол вагона и промолчал.
– Год! – решительно сказал младший.
– А выкупить долг можно?
Очень скоро все четверо ехали по моросящей Москве в сторону Замоскворечья. Чайник – в нормальной жизни Бладилин Иван Сергеевич, трезвый, грустный, смотрел в окошко. Он вообще мало пил, в отличие от большинства безногих.
– Зря ты, Петруша, меня домой везешь.
– Почему?
– Все равно ведь сбегу.
– Наташку порадуй, она ж тебя любит, и малышки любят. Чего тебя на улицу тянет, да еще к таким упырям.
– Не к упырям, а к народу, к настоящему делу, братишка.
Петров самодовольно усмехнулся:
– Так вот, могу с тобой поспорить на какие хочешь бабки: в ближайшие полгода никуда ты не сбежишь.
Бладилин встрепенулся:
– Неужели?!
– Да, да, и ты в команде.
Когда машина остановилась у дорогого дома с роскошными стеклопакетами в окнах и будкой спецвохры, Петров позвонил наверх и сообщил радостную новость.
– Что ж, пока жена бежит сюда к тебе навстречу, скажи мне, отчего у тебя такая кличка неуважительная – Чайник? Тебя, я заметил, ценят даже там, на дне дна.
– Это очень легко объясняется. Чайник, в моем случае, это не Самовар, понял? Самовар – это когда ни рук, ни ног, а у меня ручки-то вот они, помнят работу ручки-то.
Тут сверху, из квартиры, спустилась Наташа – крупная молодая женщина в роскошном халате и с распущенными волосами. Отказавшись от помощи людей Петрова, она сама подхватила мужа на руки и понесла в дом мимо привычно зевающих консьержей, приговаривая что-то вроде: «Ты мой маленький, Ванечка любименький, где ты катался, где скрывался?»
Приняв два доклада – от Шварца и Петрова, – начальник службы безопасности потянулся в кресле всем длинным сильным телом. Он любил эту ситуацию – ситуацию нарастания, когда еще почти ничего не просматривается над горизонтом обычного течения событий, но ему-то уже известно: мир сделался немного другим и будет меняться в нужную сторону.
«Пожалуй, сегодня можно было бы нанести еще один штришок на новое полотно. Где там у нас господин кандидат? Кушают чай после бассейна?»
– Что это? – спросил Андрей Андреевич, когда Капустин протянул ему телефонную трубку.
– Телефон с уже набранным номером.
– Каким это?
Недовольным движением, но телефон кандидат принял.
&n
