Шаллан вынуждала себя быть отважной. – Вы точно не станете делать вывод, пока не узнаете все.
– И чего же я не знаю? – Ясна нахмурилась.
– Вы не спросили меня о женских искусствах. Вы не учли рисование и живопись.
– Я всегда находила их бесполезными.
– Но ведь это тоже искусства, – в отчаянии возразила Шаллан. Это были ее главные умения! – Многие считают изобразительное искусство самым утонченным из всех. Я принесла образцы. Я покажу вам, что умею.
Ясна поджала губы:
– Искусства легкомысленны. Я все взвесила, дитя, и я не могу тебя принять. Прости.
У Шаллан упало сердце.
– Ваше величество, – сказала Ясна королю, – я бы хотела отправиться в Паланеум.
– Сейчас? – спросил король, баюкая внучку. – Но у нас будет праздник…
– Ценю ваше приглашение. Однако у меня всего в избытке, кроме времени.
– Разумеется, – согласился король. – Я сам вас туда проведу. Спасибо за все, что вы сделали. Когда я услышал, что вы просите разрешение на вход… – Он продолжал болтать, а принцесса безмолвно следовала за ним по коридору.
Девушка прижала сумку к груди, убрала со рта ткань. Шесть месяцев погони – ради вот этого. Она сжала тряпку от досады, и грязная от сажи вода потекла между пальцами. Ей хотелось плакать. Наверное, она бы и впрямь расплакалась, если бы оставалась тем же ребенком, что и полгода назад.
Но все изменилось. Она изменилась. Если Шаллан потерпит неудачу, Дом Давар падет. Девушка почувствовала, как ее решимость удвоилась, хотя она все-таки не смогла удержать несколько слез разочарования, что выкатились из уголков глаз. Нельзя сдаваться до тех пор, пока Ясна не прикажет властям заковать настырную «ученицу» в цепи и выкинуть прочь.
Ступая на удивление твердо, Шаллан направилась в ту же сторону, куда ушла Ясна. Шесть месяцев назад братья узнали ее отчаянный план. Она станет ученицей Ясны Холин, ученой, еретички. Не ради знаний. Не ради славы. Но чтобы узнать, где принцесса хранит свой духозаклинатель.
И украсть его.
Угольная копия карты военного лагеря Садеаса, принадлежавшей рядовому-копейщику. Карта была нацарапана на панцире кремлеца размером с ладонь. Чернильные надписи на копии сделаны неизвестной ученой-алети, около 1173 г.
6
Четвертый мост
«Мне холодно. Мама, мне холодно. Мама? Почему я все еще слышу дождь? Он закончится?»
Твлакв выпустил всех рабов из клеток. На этот раз он не боялся, что они сбегут или поднимут бунт. Только не здесь, где вокруг пустошь, а неподалеку – сотня с лишним тысяч вооруженных солдат.
Каладин вышел из фургона. Они заехали в одну из лощин, похожих на кратеры. На востоке вздымались ее зазубренные каменные
