оказавшаяся ее дальней родственницей. Ей помогали три женщины-соседки. Была еще девушка лет двадцати пяти, подруга Людмилы. Все остальные – досужие зрители.
Гроб вынесли четверо мужчин, как выяснилось, специально нанятые для этой цели. Прощание вышло сухим и очень коротким. Родственница была занята различными приготовлениями, то и дело перешептываясь с соседками: «А водку взяли?» – «Взяли. Три бутылки. И этого за глаза, такие деньги дерут».
Сергей Юрьевич, откашлявшись и чувствуя себя не в своей тарелке, сказал несколько слов. Гроб поставили в машину и поехали на кладбище.
– Я и не знала, что Людмила одинокая, – тихо сказала Зинаида, сидевшая рядом со мной. – Чудно, столько лет вместе работали, а я вообще ничего о ней не знаю…
– Жизнь такая, – с печалью отозвался Андрей за моей спиной. – У всех свои дела, свои проблемы…
На кладбище все произошло еще быстрее. Нетрезвые мужики опустили гроб в могилу и забросали его землей. Меня охватила странная апатия, я разглядывала искусственные розы на венках и думала о том, как это нелепо. Я затруднялась объяснить, что конкретно считаю нелепым, просто чувствовала, что так не должно быть.
– Наверное, нам пора, – наклоняясь ко мне, заметил Сергей Юрьевич, но тут родственница Людмилы схватила его за руку.
– Куда вы? А поминки? Я стол в ресторане заказала. Поедемте. Деньги заплачены.
От этого «деньги заплачены» мне стало вовсе не по себе, но Сергей Юрьевич кивнул, и мы поехали.
Стол в ресторане был уже накрыт, мы оказались одни в зале. Выпили, разговор не клеился, лишь родственница перешептывалась с одной из соседок. Так получилось, что я оказалась рядом с двумя другими соседками Людмилы. Одной было лет шестьдесят, другой чуть меньше. Они с аппетитом ели, не особо обращая внимания на окружающих.
– Вот так, схоронили, – сказала одна из них, ее звали Ирина Петровна. – Недолго пришлось Людмиле одной-то пожить. Не в пользу пошло, значит…
– Ладно тебе, Ирина, в такой день…
– Да я чего… теперь квартира-то Полине достанется?
– А кому еще? Вроде племянник какой-то есть, Володи, отца Людмилы. Да он из тюрьмы не вылазит, может, и вовсе сгинул.
– Значит, Полине? Что ж, повезло, квартира хорошая, больших денег стоит. Не зря она так суетится.
– Перестань, тебе говорят.
– Да я что, я просто к разговору.
Пользуясь тем, что на меня мало кто обращает внимание, я встала из-за стола и вышла на улицу. Накрапывал дождь, я стояла под козырьком и ежилась от холода, но возвращаться в зал не спешила. Появилась Ирина Петровна с пачкой сигарет в руке.
– Курите? – спросила она меня.
– Нет.
– А я вот никак с дурной привычкой не расстанусь.
Она закурила, поглядывая на меня с интересом, как будто что-то собиралась сказать и не решалась. Скорее всего, ее мучило обычное любопытство.
– Как же это она упала-то? – наконец спросила
