Я нащупала на дне скользкий камень и встала на него, держась за Васины плечи.
– Вася!! – я была в восторге от того, что я все-таки оказалась в воде. – Что ты делаешь! Я заболею!
– Не заболеешь, – он поддерживал меня за талию. – На улице сорок градусов – ты пока из воды вылезаешь, уже высохнешь.
– Да ну тебя! – я оттолкнула его и вылезла из воды. Мокрые волосы облепили лоб и плечи, легкое светлое платье прилипло к телу. Вася вышел следом. Его мокрые черные волосы топорщились ежиком, по телу стекали серебристые капли.
Я села на камень и скрутила волосы. На меня полилась тонкая теплая струйка.
– Заледенела? – улыбаясь, он опустился рядом со мной. Я не ответила, глядя в другую сторону. Какая самоуверенность! Как хорошо, что он проявил самоуверенность. Но я обиженно надула губы, изо всех сил стараясь сдержать улыбку. – Хорошо освежает, правда?
– Нет, не правда, – я повернулась к нему.
– Да не говори глупостей! Я же вижу, что тебе понравилось.
Я рывком встала. Нужно было держать себя обиженно и достойно. Я направилась вниз по тропинке. Он пошел следом, накинув мне на плечи свою рубашку. От легких потоков воздуха по моему телу побежали мурашки. Холод ушел, уступив место разгоняющему горячую кровь учащенному сердцебиению. На мокрые ноги налипала прозрачная пыль. Все, что мне сейчас хотелось – это отомстить Васе. Я еле сдерживала подступающий смех. Я скинула его рубашку, развернулась, бросила ее ему в грудь и, крикнув, чтобы он убирался со своей самонадеянностью восвояси, побежала по мокрым камням вниз.
Справа шумела ледяная вода, слева каменные валуны круто уходили вверх. А я бежала, лавируя на камнях, босыми ногами соскальзывая с камня на камень и с трудом удерживая в правой руке скользкие босоножки. Я вновь ощущала себя дикаркой: волосы крупными завитками развевались, играя на моих плечах и спине, подол платья раздувал ветер, а ноги ступали по диким, влажным камням. Я бежала по лесу, по берегу ручья, я бежала вперед, имея своей целью золотистый просвет впереди, там, где потоки воды скрывались среди камней и кустарников и убегали куда-то вниз. Солнце здесь косыми лучами проникало сквозь густую листву, а впереди я видела единственное яркое окно в этом сумеречном мире.
Я стояла на теплой, сухой земле. Острые ветки щекотали мои ноги. Ветер бил в лицо. Я держалась за ствол тонкого дерева, у меня кружилась голова. Яркое солнце било в глаза, ослепляющее, горячее. Тихое «о, Господи!» вырвалось у меня. Кого еще мое подсознание могло вспомнить в это мгновение, настолько же ослепляющее, как и яркий свет, озаривший его. Совершенство, абсолютное, как истина, сила, вечная, неумолимая, жизнь, дарованная Создателем.
Я стояла на краю обрыва. Далеко внизу, покрытые влажной дымкой и прозрачным светом, зеленым лесом и бархатной травой, ровным каньоном расступились склоны гор. Они были слишком далеко и слишком близко, казалось, я могу дотронуться до них рукой. Это было похоже на живописную картину искусного художника, увидевшего
