смысле, – утвердительно кивнула Виктория и вдруг улыбнулась: – Девочки, мы ведь женщины. А у женщины всегда должен быть выбор.
– А ты не думала о том человеке, которого ты предаешь?
– Разве речь идет о предательстве?
– Я думаю, да. – Лена внимательно посмотрела на Викторию.
– Я не давала обещаний, значит, не было предательства.
– Некоторые обещания являются негласными.
– В конце концов, я же не буду прыгать из одной постели в другую!
– Но ведь ты изменишь в мыслях. А это страшнее измены физической.
– Это все идеализированные рассуждения, – отмахнулась Виктория. – Иногда жизнь ставит такие условия, что поступить так, как рассуждаешь ты, просто невозможно. Это жизнь, детка, и нужно ее прожить так, чтобы в старости не остаться у разбитого корыта собственных иллюзий. Нельзя жить тем, чего нет. Человек, так или иначе, тянется к теплу, а от мнимой преданности бестелесному духу веет холодом.
Я была согласна с ходом мыслей Виктории. Я была слепым сторонником той теории, что время лечит любые раны, в том числе незримые, но такие ощутимые ранения в область сердца. Можно ли по-настоящему любить человека, не ощущая его присутствия рядом с собой, не чувствуя его поддержки, не питаясь теми эмоциями, которые необходимы для стимулирования любви? Можно ли сохранить доверие, растянутое расстоянием? Можно ли сохранить верность, ежечасно снедаемую сомнением? Все это похоже на игру в одни ворота, когда ты защищаешься от брошенного тобой же мяча. У меня тогда не было большого опыта в подобных делах, но представить себя, запертую в клетке собственных предрассудков, я не могла. Рассуждения же Лены казались мне старомодными сказками о несуществующей в жизни самоотверженной любви, не нуждающейся в прикосновениях, ласке и словах.
Я не уловила ни в глазах Лены, внимательно смотревших на Викторию, ни в ее голосе даже нотки презрения, а уж тем более – ненависти. Лена говорила спокойным, мягким голосом, слышать который было непривычно. Я впервые в жизни разговаривала с этим человеком, и она показалась мне довольно приятной. Она не была замкнутой, как я предполагала ранее. Она была немногословной. Я сочла мнение Виктории о негативном отношении Лены к ней ошибочным. Дело было в том, что они были абсолютно разными людьми без единой точки соприкосновения. Это было похоже на взаимодействие горячего и холодного потоков воздуха, которое неминуемо ведет к буре.
– Девушки, – вдруг раздался позади нас голос Вадима, – просим к столу!
Предложение перекусить странно втесалось в разговор о духовных ценностях. Я увлеклась собственными мыслями и диалогом и совершенно забыла о том, что последний раз ела еще дома.
Раскладной деревянный стол стоял на единственном ровном участке, покрытом зеленой травой. На нем дымились аппетитные кусочки мяса, обжаренные на огне, стояла миска с крупно порезанными овощами и корзинка с фруктами. Мы расселись вокруг стола.
Солнце
