спросил Жорка.
– А вот сейчас узнаешь! Как на… по кумполу, так сразу поймешь!
– Убери, – сказал Геннадий.
Помолчал, добавил:
– А лучше вали отсюда, пока не протрезвеешь. Давай-давай, чеши в свое ПТУ!
– Так-то ты за родного брата… Эх-х-х! Пойду народ крушить!
Начала собираться толпа, привлеченная ором великовозрастного пэтэушника.
– Прекрати! – сказал Генка. – И убери игрушку, дурак!
– А ты возьми, попробуй! – начал дурачиться Толян, размахивая молотком.
Он был вертким, по-деревенски крепким, хотя и ростом не вышел, и спортом не занимался. Ребята начали пятиться от него, кое-кто отбежал на значительное расстояние. Генка еще раз сказал Толяну, чтобы тот прекратил куражиться. Как будто масла в огонь подлил: тот уже полез и на брата. Геннадий подставил под удар молотка левую руку, а правой коротким тычком в лоб свалил Толяна в снег. Сказал:
– Вставай!
Брат неуклюже, на четвереньках, пытался подняться на ноги.
– Поднимите его.
И только Жорка с Витьком приподняли Толяна, оторвав его руки от снежного настила, как он снова получил короткий удар в голову. Летел метра три, упал на спину, руки раскинул, молоток улетел в сторону. Генка повернулся и пошел по протоптанной в снегу тропинке, ведущей к кольцу городского трамвая. Ребята потянулись за ним. Вечер был испорчен.
Им не надо было садиться в трамвай, куда-то ехать: они жили в домах, расположенных вокруг конечной остановки. Витек не выдержал, сказал:
– А чо ты дерешься, всем морды бьешь?
– Это мой брат, я за него отвечаю, – сказал Генка после некоторой паузы.
– А меня за что бил?
– Ты знаешь.
– Я же не твой брат!
– Я думал, что мы – друзья, настоящие… С ворами я не знаюсь, запомни. И выбирай: или мы, или – свободен.
Таков был Геннадий Борисович Крутов (в народе – Генка). Он рос в верующей, даже патриархальной семье, где не ругались матом, вино пили только по праздникам. Мама, сестра и тетки Геннадия по воскресеньям ходили в церковь, а отец, после войны инвалид второй группы, еще долго работал на производстве, пока не поставил сына на ноги. В это понятие он включал несколько стадий. Первое и главное – чтобы Генка не спился, не скурвился и не попал в тюрьму. Второе – закончил школу и поступил в институт. Заветная мечта отца – увидеть сына дипломированным инженером.
Он даже не объяснял, что вот, мол, нам не удалось попасть в институт, так пусть хоть наши дети закончат учебу. Он лично знал, как было перед войной непросто вырваться из колхоза и начать новую жизнь в городе. Все, что он успел в деревне, так это окончить начальную школу. Но она дала ему многое: он умел читать, писать, прекрасно считал, освоил до разговорного уровня немецкий язык. Но это уже помогла война и его личное желание научиться объясняться
