страшный наряд и опять стала цветущей красивой девушкой. Но от разительного контраста все равно становилось немного жутковато. Я даже подумал: она ли встречала гостей?
– Нет, не устал.
– Ну ладно, прервись пока… – немного смущаясь, предложила Малена. – Я тут тебе поесть принесла…
Она отступила в сторону, и я увидел на столике возле баньки большую сковородку, в которой исходила парком и яростно шкварчала яичница на сале. Рядышком, как довершающие аксессуары к картине гастрономического великолепия, на чистой скатерке пристроились плошки с моченой брусникой, солеными огурчиками, порубленный толстыми кольцами лук и досочка с ломтями ржаного ноздреватого хлеба.
– Опять Домна?
– При чем здесь она? – вспыхнула Мала. – Это что же, я сама не могу?.. Опять же голодный ты… наверное… – После этих слов она окончательно смутилась и даже немного покраснела.
– Голодный. – Я охотно согласился и сделал решительный шаг к сковороде.
– Куда? – Девушка решительно поймала меня за рукав и махнула ковшиком. – Сначала умываться и руки мыть.
Я недоуменно глянул на свои стерильно чистые руки – сам драил песочком в ручье, но потом решил не противиться. Зачем портить девчонке картинку?
Сбросил парку, стянул свитер с нательной рубашкой и, довольно порыкивая, ополоснулся, краем глаза заметив искреннее удовольствие на лице Малены. Обтерся припасенным ею рушником, накинул парку обратно, затем пристроился за стол. Подхватил поджаристый кусман сала и опустил ложку…
– А ты?
– Да куда мне, – смущенно отмахнулась Мала. – И так скоро поперек себя шире буду. Ты ешь, ешь, а я посижу тут… – А потом заполошно всплеснула руками и потащила из кармана дошки небольшую бутылочку зеленого стекла и стопку. – Ой-ой… совсем забыла… ты прими сначала для отвода недуги разной. Сама делала, на семи травах…
– За тебя… – Я неожиданно вспомнил такое понятие, как «тост».
– Неправильно, – улыбнулась Мала. – Ты словен, а словены делают так… – Малена встала и, явно пародируя кого-то, прижала стопку к сердцу, а потом вытянула в сторону предполагаемой дамы, сплеснула немного настойки на снег и срывающимся баском важно проговорила: – Здрава буди, хозяюшка, усладившая души наши ликом своим светлым и чрева наши – варевом сытным! Храни твой дом Малуша! – После чего махом опрокинула стопку в себя, топнула ногой и грюкнула стаканчиком об стол.
Я посмотрел в искрящиеся смешинками изумрудные глаза и в точности повторил сценку, вот только стучать стопкой об стол поостерегся – силушкой Горан отличался недюжинной, можно сдуру и разора натворить.
Мала вспыхнула от удовольствия и присела на чурбачок, примерно сложив ручки на коленках. Но долго не просидела, поерзала и заявила:
– Ну ладно, так уж и быть, вижу, что много вопросов у тебя, спрашивай.
Я наделил припершегося на запах
