Как это её угораздило, интересно?
Муравьёва сжимала в пальцах мокрый, испачканный в губной помаде платочек. Жемчужина в её кольце тоже походила на упавшую слезу.
– Это всё свекровь, понимаете? Отвратительно видит, очки у неё на минус пятнадцать…
– Как зовут свекровь? – вставил вопрос Всеволод.
– Зинаида Фоминична Муравьёва.
– Сколько ей лет? – продолжал Грачёв.
– Семьдесят один. Без царя в голове бабуля, но мнения о себе очень высокого. Как, впрочем, почти все старики.
– Из кого ещё состоит ваша семья? – Турчин уже овладел собой.
– Муж и два сына. Одному девятнадцать лет, другому – шестнадцать.
– Они тоже ели? – дрогнувшим голосом спросил Александр.
– Все ели! – снова расплакалась Муравьёва.
Она протянула Турчину свой стакан, жестом попросила налить водички.
– Свекровь купила на рынке свинину… Так она сказала нам. Очень хвасталась, что нашла мясо на дешёвке. Я позавчера с работы пришла, а она такая довольная… Это с ней редко бывает, обычно она всегда ворчит. А тут – сияет, будто медный самовар. Свет, говорит, не без добрых людей…
– Новелла Ростиславовна сделала такой большой глоток, что, поперхнувшись, закашлялась.
– Мои мальчишки жрать хотят, как барбосы, да и муж тоже. Нас со свекровью совсем достали, два месяца клянчили мясо. Мы талоны свои им отдавали. Сами клевали, как птички. Всё мало! Им-то наши нормы максимум на два дня, не больше. А тут ещё Новый год скоро, холодильник пустой. Что купишь, они в момент проглотят. Я ещё в воскресенье ревела, что с голым столом придётся праздник встречать. Прихожу, а бабка ко мне кидается. Говорит, что на рынке утречком два кило свинины взяла. По пятьдесят рублей, представляете? Я чуть не упала – ведь на рынке по восемьдесят-сто, не меньше. Я сколько раз хотела там прикупить!
Муравьёва замолчала, собираясь с силами. Петренко с Турчиным слушали её внимательно, а Грачёв ёрзал – его раздражали частые остановки.
– Старушка моя прямо вся растрогалась, прослезилась. Говорит, продавец на чём свет стоит крыл спекулей, у которых ни грамма совести. А вот он, честный крестьянин, не может на народной нужде наживаться. Понимает, что людям надо и Новый год встретить, и Рождество справить. Свекровь и отхватила у него два килограмма. Говорит, свежая свининка, парная, и кожица такая нежная…
Новелла Ростиславовна прикусила костяшку указательного пальца, чтобы сдержаться.
– Тут и мужики мои явились. Загалдели, стали мне в пример бабулю ставить, как она о них заботится. Ну, и навернули потом рагу на косточке, не дождавшись праздника! – Муравьёва промокнула глаза. – Они проглотили, не разжевав. А я ем и сомневаюсь. Честное слово, сразу почувствовала, что это – не свинина. Та розовая должна быть, а эта красная какая-то. Кроме того, привкус сладковатый, да и вообще… Меня прямо затошнило. Вроде, мясо не тухлое, но что-то явно не то. Я потом пришла на кухню
