работаете, Ольга Васильевна?
– В «Президент-отеле», – горделиво сказала Никифорова, и щёки её порозовели.
– Вот как? – искренне восхитился следователь. – А кем?
– Уборщицей и посудомойкой на кухне, – уже тише сказала Никифорова.
Она оглядела свои вещички, явно пожалованные с плеча богатых постояльцев отеля, и сверкнула золотом зубов.
– А сюда к кому пришли? – Сарвилин заметил в дверях измотанного ожиданием Мельникова.
– Подруга моя, Люба Сосина, здесь в прислугах живёт у господ Тарасенковых, – совершенно обыденно, словно дело происходило сто лет назад, пояснила Никифорова.
– Да, Ольга Васильевна, так о чём вы хотели сказать? ненавязчиво поторопил её Сарвилин.
– Молодой человек, – Никифорова указала пальцем на Мельникова, – спросил, не видала ли вечером на лестнице подозрительных людей, которых раньше тут не было…
– Ну, и… – подался вперёд Сарвилин.
– Так вот, без десяти семь я как раз к Любе поднималась. Господа уехали за границу… как его… в Сингапур, а Любку оставили квартиру стеречь. Смотрю – лифт занятый. Стою, жду – ноги-то гудят после смены. И вдруг вижу – сверху спускается парень – горбатенький такой, весь косоватый. Волосы у него светлые, густые. Я ещё обратила внимание – очень хорошие волосы, прямо и не мущинские…
– Значит, он без шапки был? – уточнил Сарвилин, радуясь, что показания Свистуновой и Никифоровой совпадают.
– Да, без шапки, это точно. Курточка у него плохонькая, синяя, на синтетическом меху, с капюшоном. Здесь такие и не ходят – дом-то приличный.
– Вы говорите, косоватый… Глаза косые?
– Нет, фигура. Он тяжело больной, сразу видно. А глаза у него голубые, большие, с блеском. Я его хорошо запомнила. Лицом – красавец, а телом – калека. Он очень торопился. У него в руках был «дипломат», вроде, чёрный. Парень очень волновался. Честно говоря, был не в себе…
– Вы сможете составить фоторобот? То есть сконструировать его портрет, чтобы был максимально схож с оригиналом?
Мельников побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Он уже знал, что никто из соседей Крапивницких в милицию не звонил. Голоса, похожего на записанный, не оказалось ни у кого в подъезде. Кириллу дали прослушать его по телефону. Звонивший мог, конечно, голос изменить, но это наименее вероятно. Скорее всего, мужчина был нездешний и, самое главное, давно ушёл с тетрадями. Теперь, действительно, нужно искать только его…
– Да, должно быть, смогу. Неужто он четверых порешил? В одиночку? И ребёнка тоже?
– Я вам этого не говорил, – раздражённо сказал Сарвилин. – Вы точно его больше никогда здесь не видели?
– Да, точно, чем угодно поклянусь!
– Больше ничего не хотите добавить?
– Не-а. Знала бы, проследила…
– Кабы знать, где упасть, сам бы соломки постелил… –
