каждую площадку выходило всего по две квартиры, определить нужную оказалось несложно. Все двери на лестнице были металлические, светлые и тёмные, но одинаково дорогие.
Шведов позвонил, чуть тронув пальцем прозрачную, как слеза, клавишу с золочёной короной посередине. По огромной квартире раскатилась мелодия, отдалённо напоминавшая «Собачий вальс». Прошло две минуты, никто не открыл, и Вадим позвонил снова. Он проклинал себя за то, что связался с Салиным, а не поехал на метро. Покатался, называется, в иномарке! Лучше бы на вокзале посидел подольше, подумал о своём. Там хоть и шумно, но лично от тебя никто ничего не требует.
Да, похоже, профессор здорово изменился, получив доступ к «бабкам» и «тачкам». А ещё говорят, что взрослого человека перекроить невозможно. Вот, пожалуйста! Был нормальный человек, придуривался в меру. А тут совсем оборзел – уже крыша съехала. Да, Владимир Ефимович всегда любил вкусно поесть и как следует выпить, а также с шиком отдохнуть. Вполне возможно, что беседа с Крапивницким оказалась для него важнее обязательств перед неизвестным кандидатом социологии из Питера. Тот, сразу видно, подохнет, за заимев и паршивеньких «Жигулей».
Вадим механически нажал на начищенную медную ручку, и дверь подалась внутрь квартиры. Шведов, невероятно удивившись, шагнул в просторную прихожую, от пола до потолка отделанную светящимися сочными витражами, напоминающие колонны на здешней станции метро «Новослободская». Несмотря на природную невозмутимость и равнодушие к предметам роскоши, Вадим несколько оторопел. Он изучал витражи с чувством, возникающим при посещении музеев. Красиво, конечно, но не приходит в голову пожелать этого для себя.
Из прихожей в комнаты и прочие помещения вели восемь дверей, и все разные – из полированной сосны, из дуба и ясеня, карельской берёзы и так далее. Стёкла сделали под льдины, искусно обработав стекло; теперь они переливались, как хрусталь. Стряхнув оцепенение и поняв, что так можно и на поезд опоздать Вадим огляделся. Он пытался понять, за какой же из этих дверей расположена комната с двумя «брусничными» окнами.
Вадим принципиально не желал запоминать названия строительных фирм Москвы и Питера, которые обслуживали «крутых». Вид спален «под французских королей» не вызывал у него священного трепета. И когда, после обследования нескольких шикарных комнат, в том числе детской и телевизорной, он очутился в гостиной, то первым делом повернул выключатель. Комната была обставлена гарнитуром из морёного дуба с нежно-салатной шёлковой обивкой. Постепенно осветился весь потолок, и Вадим понял, почему белые шторы казались брусничными – этот цвет преобладал среди расположенных рядом с окнами сегментов подвесного потолка.
Вадим сразу же обратил внимание на ужасный беспорядок во всех комнатах. А гостиную явно громили с особым остервенением. Только кто делал, интересно? Не сами же хозяева, любовно отделавшие своё жилище? Более всего похоже то ли на обыск, то ли на грабёж. И причастны
