каютах стояла такая же нежилая тишина и мрак. Уже слабо веря в свою версию о дурацкой шутке Владимира, Настя шла на корму.
Только один человек из всей команды никак не мог принимать участия в этом невинном, и до безобразия смешном розыгрыше. Не по причине особо трепетного отношения к хорошенькой жене капитана, а в силу сложившейся на корабле старой доброй традиции: хоть шторм, хоть драка – но возле штурвала должен быть человек.
Ещё издали услышала Настя противный скрип, от которого холодно стало спине и занемели ноги.
В рулевой рубке – сердце корабля, никого не было…
Легко и свободно крутилось колесо штурвала: поворот вправо, поворот влево, замрет ненадолго и снова поворот, под жуткое поскрипывание.
Настя смотрит на бестолковые вращения колеса с тихим ужасом, она боится закричать, нарушить зловещую тишину брошенного корабля. Сомнений больше не осталось – команда покинула судно по непонятной причине, и видимо, в такой спешке, что капитан забыл о молодой жене, которой всего лишь месяц назад клялся в любви и верности у алтаря.
– Не может быть… Этого не может быть… Когда я уходила из каюты, все было нормально. Ни шторма, ни земли… Он знал, что я пошла в кладовку, искать меня не надо… Но почему я осталась одна?! Почему меня бросили?!!
Настя не могла поверить в то, что её – восемнадцатилетнюю девушку, абсолютно незнакомую с принципами судовождения, команда бросила на произвол судьбы, отдала в распоряжение неуправляемого корабля и непредсказуемого, временами смертельно опасного океана.
В это нельзя было поверить! Но штурвал зловеще скрипел, заставляя верить в невозможное. Каждый его поворот мрачно убеждал: «Ты одна на корабле. Одна. Одна. Одна. Ты в полной моей власти. Власти. Власти. Власти. Видишь, как я легко играю твоей жизнью – верчу куда хочу. Могу на скалы тебя забросить, могу на мель. А хочешь, мы налетим на большой красивый корабль? Потопим его и сами успокоимся на дне… Но я могу и пожалеть тебя, прекрасная Анастасия, ты такая свежая, такая юная, ты, наверное, очень хочешь жить?»
Колесо замерло на месте, словно ожидая ответа от сухопутной тезки корабля. Девушка молчала, ее темно-синие, как штормовое море, глаза молили о пощаде.
Штурвал опять пришел в движение, и снова зловещий скрип: «А может быть я подарю тебе жизнь – и мы будем плавать с тобой вечно, пока ты не умрешь от старости. Но и потом твой призрак не покинет судно…»
Настя зажала рот ладонью – ей хотелось закричать от жутких обещаний скрипящего корабля. Она больше не могла слушать этот тихий погребальный скрип.
Лампа больше дымила, чем давала свет, пламя судорожно подергивалось, бросая на стены зловещие тени. Настя вышла из пустой рубки и, больше не злясь на глупую шутку, осторожно, крадучись и всего боясь, отправилась в каюту капитана.
За спиной шаги. Скрип со всех сторон, еле уловимый, не громкий. Впереди мелькнуло что-то белое, огромное. Оно надувалось
