она не заметила, что яркость красок не в её мечтах, а наяву пожирает её. Когда она разбила окно, протянув руку к звёздам, и полетела навстречу мечте, её тело не вынесло бремени реальности и рухнуло с пятнадцатого этажа на цветущие кусты роз, которые она посадила, когда в очередной раз решила улететь на Марс. Его не оказалось рядом. И с тех пор он сам сидел у окна и старался унестись в те мечты, где на Марсе цвели цветы, на Юпитере голубели реки, а хрустальные озёра на кольцах Сатурна отражали голубое небо Земли. Он пытался увидеть в темноте ночи те мириады миров, в один из которых унеслась она. Но он по-прежнему видел только тьму ночи. Крылья, которыми она пыталась поделиться с ним, не подошли ему по размеру. Вернее, он не понял, что они и у него могут быть…
Что же такое любовь?
зарисовка
Боже, как обидно. Как тоскливо и тошно. Пусть я только доеду домой – открою газ и все дела. Сегодня опять, в который раз, привязался ко мне пьяный. Я и так знаю, что я не красавица, но какое же унижение сознавать, что глядеть на тебя спокойно можно только после рюмки. Вдобавок, меня обокрали. Все мои сбережения (зачем я только ношу их с собой?), единый, который стоит мою стипендию, паспорт – словом, всё. Ещё я провалилась (который раз) в институт. Я так хочу быть учителем, что бы мои подруги и знакомые ни говорили. Потом ещё куча неприятностей, которые можно было бы назвать мелкими, но не сейчас. Сейчас я взвинчена до предела. Я хочу, желаю умереть. Я жду, ищу смерти, как раньше, много-много месяцев (или лет) назад искала парня, который был бы мне не любовником, а другом. Потом друга я перестала искать, и дошло до того, что я, бывшая отличница, хотела отдаться, сама отдаться, парню. Любому. Но меня никто не хотел. Это было самое обидное. Я ходила в мини-мини, оголяла плечи чуть ли не о пояса, улыбалась всем – ничего не помогало. Я ревела дома в подушку, в ковёр. Я каталась от бессилия по полу, я готова была бить зеркала у себя в комнате. А потом, как вот сейчас, я впадала в прострацию и хотела умереть. Кто будет обо мне плакать? Папа с мамой. Но они переживут, они сильные. Никому и ничего я сверхдоброго не делала, от смерти или преступления не спасала. А значит, что есть я, что нет – жизнь моя бесполезна.
Я взглянула, сколько могла в толчее автобуса, в окно и увидела кусочек серого неба и полосы дождя на стекле. Остановка, кто-то вышел, но вошла огромная толпа, и меня отнесло к стенке автобуса. По ногам, по спине, по рукам продирались люди. Передо мной оказался парень. Лица его я не видела, потому что на глазах у меня были слёзы – пожилая старуха с лицом ведьмы и глазами вампира проехала своей тяжёлой коляской по моим усталым и гудящим ногам. Я мучительно хотела сесть, так как после долгой беготни по канцеляриям, врачам, аудиториям сегодня мне не только стоять, дышать было трудно. И вдруг…
– Девушка, вы не знаете, который сейчас может быть час?
Я подняла голову. На меня внимательно смотрели
