изучали каждую деталь комнаты, снимали отпечатки пальцев и фотографировали. Их внимание привлек словарь, открытый на букве «к», в данном случае слово «казнь» вызвало особый интерес у бывшего владельца. Оно было подчеркнуто. Серегин прочел вслух:
– Казенный, казенщина, казна, казначей, казначейство, казнить, казниться, казнокрад, казнь, – на этом слове он остановился и прочитал значение: – лишение жизни как высшая мера судебной кары, – он замолчал и положил словарь на то же самое место.
– Возможно, убитого заинтересовало что-то скрытое от постороннего глаза, или он знал кого-то, кто совершил уже неблаговидный проступок, или сам был замешан в деле с растратой государственного имущества? – предположил судмедэксперт.
Этот вопрос встал ребром перед глазами подполковника. Какие средства были у простого врача, он примерно знал.
«Да и было ли у него вообще что-либо скрытое от его коллег. Скорее всего, взятки за проведение операций уголовным элементам или передача заграницу детей-сирот, или списки суррогатных матерей. Но по роду своей работы, в больнице практикующий врач имеет напрямую доступ к банковским средствам учреждения только через кассу», – подумал Серегин. Здесь он сделал паузу в своих размышлениях и стал осматривать помещение.
Он остановился у окна и открыл анкету в ай-паде для внесения пресловутых сведений свидетеля. Эти анкеты для сведений имели однозначный характер и были занесены во все мировые сайты и порталы, поэтому кому надо мог всегда найти их в любой Интернет сети, будь то Яндекс, Гугл монохром, Йахо, Мозила Ява и другие. Во все времена и у всех народов были места, куда стекались сведения об их партнерах по команде, дабы избежать незаконного вторжения иностранных агентов и лишиться своих почитателей данной зарубежной державы. Такие вариации были в почете в основном у верхушки населения, то есть у правящих классов. Возьмите, к примеру, некоторые европейские государства, которые поощряли такие доносы, чтобы урегулировать конфликты внутреннего характера.
– Мой коллега по работе – Жакин Коля, – начал единственный свидетель объяснять обстановку, пытаясь ввести полицию в курс дела, – любитель живописи. Он часто посещал выставки, брал кредит и приобретал, а потом продавал различные предметы старины, антиквариат, в частности, картины: пейзажи, портреты, натюрморты. Вчера он пригласил меня к себе, чтобы посмотреть вот это полотно, так как считал, что я разбираюсь в живописи, – Юрий указал на стену, где находилась эта жанровая картина. – Он приобрел ее летом в Лондоне или в Москве, точно не знаю, – Юрий очень напрягся, чтобы выдавить из себя еще одну фразу. – К сожалению, мы вынуждены лицезреть этот шедевр постмодернизма3 после смерти владельца. Надеюсь, что вы оцените по достоинству его усилия, – на этом слове Юрий остановился и с огромным удивлением, внимательно посмотрел на Серегина, который записывал основные данные к себе
Художники изображали на своих полотнах не сами предметы, а условия возможности их восприятия, соблюдая правила перспективы, сохраняя пропорции и масштабы, диктуемые законами геометрической оптики. Нечто совсем иное – «строительные леса» художественного творчества и выступали против диктата натуры, гнета со стороны реальности, стремились найти способы изобразить все эти «горизонты», «позиции», «интенции», «установки» и т. д. В дальнейшем многим из них стали мешать выставочные залы, рамы для картин и другие традиционные атрибуты живописи, ибо они настраивали зрителя на укоренившееся представление о том, что на художественной выставке их ждет эстетическое наслаждение.
