на второй этаж, я замерла у двери с цифрой 4. На мой звонок раздались легкие шаги, дверь распахнулась, на пороге, близоруко прищурившись, стояла сухонькая сутулая старушка с совершенно седыми волосами неопределенной длины – трудно было определить, носит ли она короткую прическу и просто давно не стриглась, или волосы всегда такой нестандартной длины. Одетая в простенький ситцевый домашний халатик, она излучала какое-то внутреннее напряжение, глядя на меня.
Несколько секунд мы обе молчали. «Как она похожа на отца! Тьфу, что я говорю! Как отец похож на свою мать! Даже волосы так же вьются – он любил нестандартные прически, примерно такую же длину, какая сейчас у матери. В советский период, когда вел программу „Время“, ему приходилось коротко стричься – коммунистическая идеология не терпела „волосатого“ журналиста. В последние годы стало легче…»
– Кто вам нужен, девушка? – прервала мои размышления старушка.
– Если вы – Наталья Константиновна Фомина, то вас! – я вопросительно посмотрела на хозяйку квартиры.
– Я Фомина… А вы? – почему-то тихо спросила старушка.
– Я – Надя Фомина, ваша внучка, Наталья Константиновна! – просто сказала я.
Старушка оперлась спиной о дверной косяк. Ресницы ее задрожали, на щеках показались слезы. Не было понятно, от чего она плачет – от радости встречи или от переживаний матери, пережившей собственного сына. Мне ничего не оставалось сделать, как обнять эту в принципе совершенно незнакомую мне женщину, прижать к себе и дать выплакаться на моем плече.
Через несколько минут мы пили чай в ее маленькой однокомнатной квартире. Словно в машине времени я попала во времена бабушкиной молодости – конец сороковых – начало пятидесятых годов прошлого, двадцатого века: широкая полутороспальная кровать на металлической сетке, венские стулья, комод для постельного белья с двумя маленькими и тремя большими отделениями, ковер на стене, изображавший знаменитых трех охотников, фотоальбомы с еще черно-белыми снимками – в пятилетнем мальчике в шортах и чулочках я с трудом узнала моего тогда еще будущего отца. Вот он же, уже повзрослевший, на субботнике сажает деревья. Отвечает у доски. Судя по карте – урок истории…
Бабушкины воспоминания о папином детстве, его увлечениях. У нее собраны статьи отца за тридцать с лишним лет – от первых, написанных семиклассником для детской газеты «Пионер Востока» до последних в «Новых Известиях», автор которых уже маститый журналист, лауреат всех мыслимых и немыслимых премий. Наталья Константиновна сокрушается, выяснив, что единственная внучка не пошла по стопам отца и стала адвокатом – так обтекаемо я характеризую ей свой род деятельности. Сетует бабуля и по поводу моей одинокой жизни.
– Тебе ведь скоро тридцать. Оглянуться не успеешь, как лучшие годы пройдут. Мне бы правнука дождаться – мечтает старушка.
– Правнука можно организовать и без замужества, – поясняю я, а бабулька в испуге машет руками:
– Господь
