к вечеру. Ангина меня свалила. Вот только оклемался недавно.
Я обозвала себя глупой стервой. Ну, в самом деле, сама же статью написала про то, что не стоит ни о чем судить, не разобравшись до конца. А туда же. Губы надула: надо же, Ильдар не пришел узнать про ногу. Даже и в голову не пришло, что с ним что-то могло случиться.
– Хорошо, что ты уже выздоровел, – пролепетала я.
– А давай в честь твоего и моего выздоровления в столовку после последней пары вместе сходим? Мне как раз стипендию выдали.
Ильдар так широко улыбался, что это сбивало с толку: то ли шутит, то ли правда, свидание назначает. Я решила прояснить ситуацию.
– Ты меня приглашаешь? – я тоже улыбалась во все свои 32 зуба, так что простор для маневра оставался.
– А то! У вас сколько пар сегодня?
– Шесть, – ответила я.
– Встречаемся на крыльце. До скорого!
Ильдар ушел в противоположную от здания университета сторону, а я побежала на занятия.
Всю первую пару мы разбирали домашние упражнения. Инессу угораздило не доделать пару заданий: Эльвира пообещала ей кару небесную.
– Не перейдешь на третий курс, – пророчествовала она.
– Ты себя переоцениваешь, – утверждала она.
– Так и останешься никем, – вынесла она вердикт.
Я поблагодарила провидение, что, несмотря на желание спать, вечно обуревающее меня после полуночи (с чего бы это?), я таки закончила упражнения. Не то, чтобы я опасалась не перейти на третий курс. Просто уж очень низко падает самооценка после таких вот головомоек.
А потом я расслабилась. И совершенно напрасно, между прочим. На второй паре мы писали диктант. Я к нему готовилась. Честно, готовилась.
Может это случилось, потому что я уже второй день не могла как следует выспаться. Может, из-за напряжения, которое неизменно концентрировалось в воздухе на парах Эльвиры. Да кто его знает, почему я вдруг засомневалась в написании слова «единство». То есть, я совершенно отчетливо помнила, как оно произносится, а вот что там в середине – «i» или «a» не помнила.
Я написала «indivisability», исправила на «indivisibility» и поняла, что именно последний вариант правильный. Однако диктант все это время, пока я вспоминала, как пишется слово, само собой продолжался. Осторожно, как хитрая галка, я покосилась на листок Веры – моей соседки по парте. Я списала пропущенное слово, при этом умудрилась не потерять нить диктанта. Экая молодец. Только вот когда Эльвира оказалась возле студенческих столов, я не заметила. Еще секунду назад ее голос раздавался у доски, и тут же вдруг мой листок с диктантом взлетает в воздух и превращается в несколько клочков бумаги.
Эльвира невозмутимо продолжила диктовать. Видимо, она ожидала, что я в слезах выскочу из аудитории. Я сжала зубы и пообещала себе, что если заплачу, то весь следующий месяц не буду есть сладкое: ни одного пирожного, ни одного шоколадного батончика, ни одной печенюшки. Я даже испугалась, что пообещала
